Я жду… Вот повеяло с юга;

      Тепло мне стоять и идти;

      Звезда покатилась на запад…

      Прости, золотая, прости!

      Здравствуй! тысячу раз мой привет тебе, ночь!

      Опять и опять я люблю тебя,

      Тихая, теплая,

      Серебром окаймленная!

      Робко, свечу потушив, подхожу я к окну…

      Меня не видать, зато сам я все вижу…

      Дождусь, непременно дождусь:

      Калитка вздрогнёт, растворяясь,

      Цветы, закачавшись,

      сильнее запахнут, и долго,

      Долго при месяце будет мелькать покрывало.

      Друг мой, бессильны слова, —

      одни поцелуи всесильны…

      Правда, в записках твоих

      весело мне наблюдать,

      Как прилив и отлив мыслей

      и чувства мешают

      Ручке твоей поверять то и другое листку;

      Правда, и сам я пишу стихи,

      покоряясь богине, —

      Много и рифм у меня,

      много размеров живых…

      Но меж ними люблю я рифмы

      взаимных лобзаний,

      С нежной цезурою уст, с вольным

      размером любви.

      Ночью как-то вольнее дышать мне,

      Как-то просторней…

      Даже в столице не тесно!

      Окна растворишь:

      Тихо и чутко

      Плывет прохладительный воздух.

      А небо? А месяц?

      О, этот месяц-волшебник!

      Как будто бы кровли

      Покрыты зеркальным стеклом,

      Шпили́ и кресты – бриллианты;

      А там, за луной, небосклон

      Чем дальше – светлей и прозрачней.

      Смотришь – и дышишь,

      И слышишь дыханье свое,

      И бой отдаленных часов,

      Да крик часового,

      Да изредка стук колеса

      Или пение вестника утра.

      Вместе с зарею и сон налетает на вежды,