Какая благодать с утра!

      Какое нежное дыханье,

      Тепла зимы очарованье,

      И сладостью душа болит.

      И неба гладь, что так парит,

      Купаясь в пуховой постели,

      Рисуя белым даже тени

      Во вдохновенье на пределе.

      А воздух, этот чистый воздух,

      Простором свежести пьянящий,

      Так сладко, тихо говорящий,

      Во славе празднеств необъятный,

      Живому сердцу лишь понятный,

      В широко дышащей груди.

      Очами ясно вдаль узри

      Это величие зимы!

      В повеянном с ладони Бога,

      Для хаоса здесь всё убого,

      Погода только для любви,

      Душой её благоволи —

      Земного вдоха благодать,

      Как смысл разуму дышать

      Всей красотою бытия,

      Где жизнь твоя, как и моя!

      Запомни этот миг блаженства,

      Желаний грешных совершенство,

      Всей плотью сердца возлюби

      Не лета утро, а зимы!

      Пусть встретит всех нас впереди

      И Божий дар,

      И день Крещенья,

      И чудо – Рая провиденье!

      Вороны раскричались, словно бабы

      У панского горящего поместья.

      Сковали тучи дали голубые,

      Вплетая серый, жмут из поднебесья.

      Солнце вдали, почти за горизонтом,

      Тускнеет, взгляду навевая сырость.

      И я пока живой, так, между прочим,

      Во славу Богу и врагам в немилость!

      Не дуйте свои щёки – на копейку

      Дел ваших грешных по судьбе убогой!

      Под песни воронья свались куплетом,

      Шальная муза мыслью в рифме строгой.

      Зачем налево, мне неинтересно,

      Желания иссохли травной рванью,

      Не напрягайтесь в глупости словесной,

      Не рассыпайте соль по рваной ране.

      Пошёл бы, да ногой в притоп, галопом,

      Цепляясь об асфальт резиной жжёной.

      Ну что так смотришь взглядом исподлобья,

      Юродивый, с печалью обручённый?!

      И не сверли мне душу, и так тошно,

      Забыть бы мне тебя, тоска ты злая!

      Налей-ка, чтобы муть пошла по сердцу.

      Стакан в моей руке не знает края!

      Как-то раз Пророк сказал мне, шедший из веков далёких,

      Возжелавший пообщаться, приходя во снах глубоких:

      «Что ты думаешь о смерти, если жил настолько мало,

      Когда жизнь твоя мгновеньем неожиданно вдруг стала?»

      Я ответил ему внятно: «Нет здесь выбора