Ирочка. Олег Афенченко
Читать онлайн книгу.
и с тобой. Очередь тогда была почти полным кольцом вокруг Манежа. Продрогнув, мы сказали друг другу «мы артисты и наше место в буфете», после чего из гардероба прямиком отправились в буфет. При моём посещении ажиотаж вокруг этой выставки, с десятком-другим экстравагантных картин, ещё не набрал таких оборотов; утомительной очереди не было; спокойно осмотрев выставку, я зашёл в буфет, а из него в курилку. Поднявшись из курилки в гардероб, я в изумлении остановился: между зеркалом, папой и мамой, стоящими в двух метрах от зеркала и друг от друга, прыгала, как баскетболист под щитом, прелестная девочка … копия Кирочки. Принять её за Кирочку, я никак не мог, т. к. в это время Кирочке было 14 лет, а этой девочке семь-восемь. На ней было такое же синее платье, в какие ты одевала свою дочь, такие же белые чулки и классические девчачьи туфли, такие же белые длинные прямые волосы чуть волнистые у плеч, характерный носик и тоже в очках.
Он был в тёмно-серых брюках и серо-бежевой вязаной кофте; стоя на чуть расставленных по-матросски ногах он причёсывал и без того гладкие прямые тёмно-русые волосы и, устремив взгляд в зеркало, был полностью поглощён этим занятием. Она, в узких внизу светло-серых женских брючках и в коротком резко расширяющемся кверху жакете из тёмно-серой ткани, приводя себя в порядок, то приближалась к зеркалу, то отступала от него перед другими, успевая одновременно следить за девочкой и за ним. Заметив, что он покончил со своим занятием, она тут же взяла девочку за руку и кивком головы пригласила его следовать за ними. Процессия из трёх так поразивших меня человек торжественно скрылась в выставочном зале. Хотя ты никогда не носила таких брюк и просторных вверху жакетов, сходство фигур было явным. Определённое сходство было и в лице. Но она была, как и девочка, в очках.
Вечером после обмена с братом впечатлениями о выставке я рассказал ему об удивительной встрече и спросил:
«Сказать Ирме?»
«Зачем?» – односложно спросил он с намёком на мою безнадёжную невежественность в вопросах житейской мудрости. Тем не менее, я воспринял такой ответ как рекомендацию и следовал ей до сих пор.
Скрыв от тебя моё первое посещение выставки, я в нарастающей толчее посетителей старался подвести тебя к наиболее значительным полотнам. Это была первая выставка, пробившая (увы, уже не первую) брешь*) изнутри в идеологическом щите, защищавшем нас от натурализма, сюрреализма и, в конечном счёте, от масскульта, который М. Горький справедливо называл коммерческим реализмом. Ты долго стояла перед панорамой Красной площади, заваленной портретами великих от князей-царей до членов политбюро, включая писателей и поэтов всех эпох. Тебе понравились и суровая «Лифтёрша», и жизнерадостный ветеран с гранёным стаканом в руке, сидящий у стола с предельно скромным «натюрмортом»: бутылка водки, хлеб с отрезанным ломтем и тщательно выписанный огурец. Эти картины, особенно «Будем здоровы», вызвали в тебе удовлетворённо-радостную улыбку, как при встрече со старыми хорошими знакомыми. У картины «Русская Венера» мы задержались недолго;