Разговор проходил под шум и гам работ по разборке завала, и обсуждение явно затягивалось. С вопросом, куда идти определились быстро, но продолжали спорить, идти ли всеми вместе или разделиться. На меня несколько раз бросали вопросительные взгляды, но в разговор я не вмешивался, занятый поглощением пищи, что мне предложили. Банка холодной каши с мясом да баклажка воды – весь обед, но не до шика. Старался есть медленно, всё-таки несколько дней без еды, но каждый стук, каждый громкий выкрик, каждый неосторожный шум во время работ отдавался у меня в висках. Время неумолимо текло, безвозвратно скрадывая драгоценные минуты, а работам не видно конца и края. Никак не могли разобрать образовавшийся завал. Помогать подключились ещё люди, но дело продвигалось медленно. Слишком крупные камни обвалившейся породы закупорили проход. Их и втроём не сразу сдвинешь, а ещё отсутствие даже минимальных инструментов накладывало свой отпечаток.

      – Бес… – от созерцания, как другие работают, отвлёк оклик капитана, – все высказались, один ты молчишь. Может, подскажешь чего? – и все взгляды устремились на меня. От стольких пар глаз, смотрящих на меня с осторожной надеждой мне стало неуютно. Впервые за эти, повергшие в шок дни, они – измученные «игрой в прятки» с неизвестным противником осознали, что не всё потеряно и этих, пришедших неизвестно откуда тварей можно успешно бить, и затлела искра надежды, что их не бросили, о них не забыли.

      Может, и зря я представился представителем власти, но по-другому избежать множества вопросов откуда я такой взялся было невозможно. Хотя если рассуждать с точки зрения закона, то я не соврал. В случае нападения на страну объявляется мобилизация вот я себя и считал мобилизованным.

      – Уходить надо и быстрее, – ответил, заметив, что завал разобрали. – И согласен, надо разделиться. Я пойду первым. Если будут наблюдатели, постараюсь увести, а потом вы, но не сразу по прямой, а уйдите километров на десять отсюда, спрячьтесь, посидите сутки и только потом двигайтесь дальше.

      – КХм, – громко кашлянул Николай Тимофеевич. Будь не такая напряжённая обстановка, то, можно подумать, что он поперхнулся. – Товарищ…

      – Старший сержант, – кто-то быстро подсказал моё звание.

      – Ну, может и старший сержант, – с прищуром продолжил Николай Тимофеевич, – нас тут сотня человек: женщины, дети…

      – Мужчин и десяток не наберётся, – продолжил уже слышанную фразу, –