…Лев Николаевич вспоминал тот разговор, прислонившись к стенке лифта. Поднял ворот рубашки, сложил руки на груди, но на него все равно бросали косые взгляды. Кровь с одежды не отмылась, подсохла темными разводами.

      Да, Митяй умел пораскинуть мозгами. Последний раз его мозги Лев Николаевич видел на плинтусе Юлиной квартиры.

      – Как думаешь… – спросил он тихо, когда в кабине они остались втроем. – Зачем она им? Я раньше не слышал, чтобы детей…

      – Да провались они в ГУЛАГ, – так же тихо ответила Юля, не глядя на него. – Теперь какая разница?

      Одной рукой она сжимала ладошку дочери, другую не вынимала из кармана. В этих длинных юбках цвета рабочего класса такие глубокие карманы… Где очень удобно прятать пистолет.

      Машу они забрали на двести сороковом. Юля несколько секунд прислушивалась к звукам этажа, оглядывая пустые коридоры, прежде чем подойти к нужной двери и нажать кнопку звонка.

      Прощание с бабушкой заняло меньше минуты: пара слов дрожащим голосом, поцелуй в сухую щеку… И дальше молча, без лишних вопросов и ненужных объяснений.

      «Хороший ребенок, – думалось Льву, пока он мельком оглядывал стриженную «под горшок» девочку. – Тихая. Может, и пронесет».

      Что пронесет, а главное, куда, Лев сам не знал.

      – Сколько нам подниматься? – спросила Юля, когда они сменили лифт.

      – Долго.

      – Сколько? – с нажимом повторила она.

      «Я не знаю, не знаю, не знаю!» – металось в голове шариком от пинг-понга, стучало по стенкам черепной коробки.

      Лев промолчал. Створки раскрылись, и в кабину вошли несколько работяг в затертых робах, пропитанных куревом и металлическим запахом фабрики.

      – … а он ему и говорит: «простите, это уже коммунизм или будет еще хуже»?

      Мужики загоготали. Один из них, широкоплечий и рыжебородый, покосился на Льва, утирая слезы на раскрасневшемся от смеха лице.

      – А вы чего не смеетесь? – спросил он. – Идейные, что ль?

      – Этот мы уже слышали, – быстро ответила Юля.

      Лев заметил, как напряглось ее лицо, как медленно, едва различимо поползла рука из юбки. Бородач, не видя этого движения, пялился на галстук в пятнах.

      – Давай, наш этаж, – хлопнули его по плечу.

      Юля громко выдохнула, когда двери снова сошлись и лифт двинулся дальше.

      Вот поэтому Митяй всегда говорил, что очень важно сначала разузнать про этажи. «Прощупать гермы» – так он это называл. Приходил к жильцам заранее, за смену, а то и за две, предупреждал, мол, скоро к вам человек «сверху» приедет важный, связи с пролетариатом налаживать, радуйтесь счастью. Если кто брови хмурил да на пол сплевывал –