Страдания юного Вертера. Иоганн Вольфганг фон Гёте
Читать онлайн книгу.
Ваше, почувствовал я, как скрипит он на зубах.
26 июля
Я уже не раз давал зарок не видеться с нею так часто. Но как исполнить его?.. Каждый день, не выдержав искушения и нарушив слово, я вновь клянусь себе: завтра ты не увидишь ее! Но утром всякий раз вновь нахожу неопровержимый довод в пользу свидания и не успеваю опомниться, как уже стою перед ней. То она говорит вечером: «Вы ведь будете у нас завтра?» – и как могу я после этого усидеть дома? То дает мне поручение, и я считаю своим долгом лично доставить ей ответ. Или день выдается уж больно хорош, и я отправляюсь в Вальгейм, откуда всего полчаса пешего пути до охотничьего замка, и в такой опасной близости мне уже не под силу противиться соблазну; раз! – и я там. Бабушка моя рассказывала мне сказку о магнитной горе: корабли, подплывшие к ней слишком близко, в один миг теряли все свои железные части – гвозди сами собой летели к горе, а несчастные мореходы тонули в пучине посреди рассыпавшихся досок и балок.
30 июля
Альберт вернулся, и я должен удалиться; даже если он окажется лучшим, благороднейшим из людей, коего превосходство предо мною во всех отношениях я готов буду признать, это все же было бы непереносимо – видеть его счастливым обладателем стольких добродетелей. Обладателем! Довольно, дорогой мой Вильгельм, жених пришел, дорогу жениху! Славному, добропорядочному человеку, с коим надлежит водить дружбу. К счастью, меня не было при их встрече! Этого мое сердце не выдержало бы. Надобно отдать ему должное: он в моем присутствии еще ни разу не поцеловал Лотту. Да вознаградит его за это Господь! Он заслуживает моей любви уже одним лишь почтением, с коим относится к Лотте. Мне он желает добра; впрочем, сие обстоятельство – скорее заслуга Лотты, нежели его собственное благорасположение ко мне. В этом женщины чрезвычайно искусны и поступают мудро: добившись мира и согласия меж двумя своими поклонниками, они и сами не останутся внакладе, хотя подобные чудеса и нечасты.
Между тем не могу не признать своего уважения к Альберту. Его невозмутимость выгодно выделяется на фоне моего беспокойного нрава, который нельзя скрыть. Он тонко чувствует и умеет ценить доставшееся ему сокровище. Судя по всему, он редко поддается тоске и раздражительности, которые, как тебе известно, ненавистнее мне в людях более других изъянов.
Во мне видит он человека незаурядного; а моя привязанность к Лотте, горячая радость, с которой принимаю я все ее слова и поступки, умножают его торжество и еще более подливают масла в огонь его любви к ней. Быть может, он даже не мучает ее мелкими изъявлениями ревности, о том не берусь я судить; во всяком случае, я на его месте не был бы столь беспечен и остерегался бы сей дьявольской напасти.
Как бы то ни было, радости моей от свиданий с Лоттой пришел конец. Не знаю, как назвать это, глупостью или слепотой – ах, не все ли равно? Название ничего не изменит. Я знал, что меня ждет, прежде чем вернулся Альберт; я знал, что не смею добиваться взаимности и не добивался – насколько это возможно подавлять в себе страстное влечение при виде такого совершенства.