Кухня первобытного человека. Как еда сделала человека разумным. Анна Павловская
Читать онлайн книгу.
мо́лодец, и куда путь держишь?“ – „Эх ты, старая ведьма! Не накормила, не напоила прохожего человека, да уж вестей спрашиваешь“. Баба-яга поставила на стол напитки и наедки разные, накормила его, попоила и спать уложила, а поутру ранехонько будит и давай расспрашивать» (224).
«Увидя Ивана-царевича, Баба-яга сказала: „Фу-фу-фу! Как доселева русского духу слыхом не слыхано, а нынче русский дух воочью совершается. Зачем ты, добрый мо́лодец Иван-царевич, сюда зашел, волею или неволею? Я здесь живу уже сорок лет, а никакой человек мимо меня не прохаживал, не проезживал, ни зверь не прорыскивал, ни птица не пролетывала; а ты как сюда забрел?“ – „Ох ты, глупая старая баба! – в ответ сказал Иван-царевич. – Ты прежде меня, доброго мо́лодца, напой-накорми, да тогда и спрашивай“. Яга-баба тотчас вскочила, собрала на стол, напоила, накормила царевича и в бане выпарила и стала опять спрашивать: „Как ты сюда зашел, добрый молодец, волею или неволею?“» (562).
Даже Василисе, не произнесшей магической ритуальной фразы, Баба-яга все-таки оставила самую малость на пропитание: «только щец немножко, краюшку хлеба да кусочек поросятины». А в одной сказке об Иване-дураке еще и «брякнулась о землю, сделалась красавицей», чтобы, видимо, было приятно с ней за одним столом сидеть[47].
С едой связаны и другие славянские бабы-яги. В словацкой сказке «Заколдованный замок» Баба-яга, хотя намерения у нее не слишком добрые, героя первым делом кормит, «встречает ласково, обедать сажает. Накрывает на стол, ставит миски, а сама бежит в кухню за похлебкой». А в чешской она называется «красная Баба-яга» и является героине в трудную минуту. Что важно: пытаясь разгадать непонятные слова старухи, герой вспоминает, что «красная баба всегда сидела в кухне на чурбаке», т. е. место ее обитания на кухне. Под этим чурбаком и находят клад (Сказка «Ян Деда и красная Баба-яга»)[48].
Злая колдунья, подчиняющаяся законам гостеприимства, встречается у разных народов. Так, в чукотской сказке всемогущая Катгыргын – повелительница рыб, животных и даже растений – могла превратить человека в любое животное, творила людям зло. Она старуха – «худая, горбатая, нос крючком, голова торчком, зубы как клыки у моржа – длинные-предлинные». Заблудившегося охотника она хочет сделать своим слугой:
«Ладно, – говорит, – согласен. Только накорми меня сначала.
Тряхнула старуха волосами – тут сразу оленья упряжка появилась. А на нартах всевозможные кушанья – и тюленья печенка, и оленина, и мясо вяленое, что копальхой называется. Все перепробовал Тынэн, наелся досыта и еще за пазуху кое-что сунул!»[49].
В великорусских сказках Пермской губернии, записанных Д. К. Зелениным в 1908 году, есть сказка «Ювашка Белая Рубашка». Она груба и порой нелогична, но в ней Баба-яга не просто кормилица, она и производительница еды, живое, хотя и физиологически неприятное воплощение пищи. «Яга Ягишна лежит, в стену уперла ногами, а в другу головой. – „Фу-фу! – русского духу отроду не слыхала, русский дух
Даль. О поверьях, суеверьях… С. 325.
Словацкие сказки // Из собрания Павла Добшинского в обработке Марии Дюричковой. Братислава, 1988. С. 56. URL: .
Сказки народов Севера. Л., 1991. С. 63.