Помешанный, безумный человек!

      Дай мне сказать два слова.

      Чтоб опять

      Заговорить о ссылке?

      Я хочу

      Оружье дать тебе, чтоб это слово

      Ты отразил. В беде услада – мудрость.

      Она тебя утешит и в изгнаньи.

      Опять оно, изгнанье! – К черту мудрость!

      Не может, ведь, создать она Джульетту,

      Переместить Верону, отменить

      Мой приговор. Когда она бессильна,

      То нечего о ней и говорить.

      Я вижу, что нет слуха у безумцев.

      Как быть ему, когда у мудрецов

      Нет зрения?

      Обсудим-ка с тобою

      Твои дела.

      Как можешь ты судить

      О том, чего не чувствуешь? Когда бы

      Ты молод был, как я, любил Джульетту,

      Обвенчан был лишь час тому назад,

      Сведен с ума и умертвил Тибальда

      И изгнан был, как я, – тогда бы ты

      Мог говорить; ты волосы бы рвал

      И на землю упал бы так, как я,

      Чтоб мерку снять для будущей могилы.

      Вставай, уйди, Ромео! Милый, спрячься.

      Не спрячусь я, пока пары от вздохов

      Меня от глаз не скроют, как туман.

      Кто там стучит? кто там? – Вставай, Ромео.

      Вставай; тебя здесь могут захватить.

      Беги в мою молельную. – Сейчас!

      О Господи, как он упрям. – Иду!

      Кто громко так стучится? Вы откуда?

      Что нужно вам?

      Впустите, и тогда

      Узнаете. Синьорою Джульеттой

      Я прислана.

      О, если так, добро

      Пожаловать.

      Святой отец, скажите –

      Где муж моей синьоры, где Ромео?

      Вон, на полу, он опьянел от слез.

      Как и моя синьора: с нею то же.

      О, горькое сочувствие! бедняжки!

      Как раз вот так лежит она и плачет

      Безудержно. – Да будьте же мужчиной;

      Ну, встаньте для Джульетты, для нее!

      Зачем вздыхать так глубоко?

      Ах, няня!

      Синьор, синьор, ведь смерть – конец всему.

      Ты о Джульетте здесь упомянула?

      Ну, что она? считает ли меня

      Она теперь убийцей закоснелым?

      Ведь колыбель счастливых наших дней

      Я