Жертв по граду не исчислить.

      Несхороненные трупы,

      Смерти смрад распространяя,

      Неоплаканы лежат.

      Жены меж тем с матерями седыми

      Молят, припав к алтарям и стеная,

      Об избавленье от тягостных бед.

      Смешаны вопли с пеанами светлыми.

      О златая дочь Зевса, явись

      Ясноликой защитой молящим!

      Смерти пламенного бога,[5]

      Что без медного щита

      Нас разит под крики бранные, —

      Молим: в бегство обрати

      Из земли родной и ввергни

      В бездну Амфитриты![6]

      Иль умчи к берегам без пристанищ,

      Где бушует фракийский прибой

      Ибо мочи не стало:

      Что ночь закончить не успеет,

      То, встав, заканчивает день.

      Ты, держащий в руке мощь пылающих молний,

      Зевс-отец, порази его громом своим!

      Ты мечи, о царь Ликейский,[7]

      С тетивы, из злата скрученной,

      Стрелы тучей на врага!

      Да метнет и Артемида

      Пламена, что в дланях держит,

      Мчась в горах Ликийских![8]

      И его призываем мы – Вакха,

      Соименного с нашей землей,

      Со златою повязкой,

      С хмельным румянцем, окруженного

      Толпой восторженных Менад, —

      Чтоб приблизил и он свой сияющий факел,

      С нами бога разя, всех презренней богов!

      Входит Эдип.

      Вы молите? Отвечу вам: надейтесь,

      Себе на пользу речь мою уважив,

      Защиту получить и облегченье.

      Речь поведу, как человек сторонний

      И слухам и событью. Недалеко

      Уйду один – нет нитей у меня.

      Я стал у вас всех позже гражданином.

      К вам ныне обращаюсь, дети Кадма:

      Кто знает человека, чьей рукой

      Был умерщвлен когда-то Лай, тому

      Мне обо всем сказать повелеваю.

      А если кто боится указать

      Сам на себя, да знает: не случится

      Худого с ним, лишь родину покинет.

      А ежели убийца чужестранец

      И вам знаком, – скажите. Награжу

      Казною вас и окажу вам милость.

      Но если даже вы и умолчите,

      За друга ли страшась иль за себя, —

      Дальнейшую мою узнайте волю:

      Приказываю, кто бы ни был он,

      Убийца тот, в стране, где я у власти,

      Под кров свой не вводить его и с ним

      Не говорить. К молениям и жертвам

      Не допускать его, ни к омовеньям, —

      Но гнать его из дома, ибо он —

      Виновник скверны, поразившей город.

      Так Аполлон нам ныне провещал.

      И вот теперь я – и поборник бога,

      И мститель за умершего царя.

      Я проклинаю тайного убийцу, —

      Один ли скрылся, много ль было их, —

      Презренной жизнью пусть живет презренный!

      Клянусь, что если с моего согласья

      Как гость он принят в