Победа – одна на всех. Сборник
Читать онлайн книгу.
миллионов жизней?! Вновь обречь на страдания, на горечь потерь другие десятки миллионов?! Это недопустимо.
Говорят, что история ничему не учит. И все-таки нам стоило бы усвоить уроки Великой Отечественной войны. Горькие уроки. Главный из которых – необходимо ценить каждую человеческую жизнь. Каждую. А о павших, о тех, кто прошел войну, мы будем помнить. Мы в долгу перед ними.
1
Накануне
Константин Симонов
«Двадцать первого июня меня вызвали в Радиокомитет…»
Фрагмент комментариев к военным дневникам. Первую попытку напечатать свои военные дневники, составившие затем двухтомник «Разные дни войны», Константин Симонов предпринял вскоре после 20-летия Победы. Первая часть их под названием «Сто суток войны» должна была появиться в трех последних номерах «Нового мира» в 1967 году. Но публикация не состоялась. Текст в журнале «Знание – сила» печатался по «новомирской» верстке, находящейся в архиве К. М. Симонова.
…Я хочу сейчас, через двадцать пять лет, ответить себе на вопрос, с которым связано все начало моих записок: в какой мере война была неожиданностью для меня и для других моих сверстников? Для того чтобы попробовать на это ответить, надо вернуться из 1941 года еще на несколько лет назад.
Между процессом Димитрова и 1939 годом у меня не было никаких сомнений в том, что война с фашистами непременно будет. Больше того, мыслями о неизбежности этой войны для меня лично определялось все, из-за чего я поверил, что прочитанное мною – правда, что действительно существовал какой-то военный заговор и люди, участвовавшие в нем, были связаны с Германией и хотели устроить у нас фашистский переворот. Других объяснений произошедшему у меня тогда не было. Я не хочу сказать, что у меня не вызывало мучительных сомнений все последовавшее за этим. Конечно, я, как и другие, не мог знать тогда тех сведений, которые сейчас, в 1967 году, каждый может прочесть, открыв однотомник «Краткая история Великой Отечественной войны», я не мог знать, что тогда я делал в те годы как начинающий литератор. Именно этой неизбежностью объяснялись для меня и многие трудности нашей жизни, и та стремительная и напряженная индустриализация страны, свидетелями и участниками которой мы были. В этой же неизбежности войны мы искали объяснения репрессиям 1937–1938 годов. Во всяком случае, когда весной 1937 года я узнал о суде над Тухачевским, Якиром и другими нашими военачальниками я, мальчиком, в двадцатые годы несколько раз видевший Тухачевского, хотя и содрогнулся, но… врагами народа, если говорить только об армии, объявлены были в течение двух лет все командующие и все члены военных советов округов, все командиры корпусов, большинство командиров дивизий и бригад, половина командиров и треть комиссаров полков. Если глазам кого-нибудь из нас могла бы предстать вся эта картина в целом, то я не сомневаюсь, что наши тяжелые сомнения превратились бы в прямую уверенность, что это неправда, что этого не может быть. Кстати сказать,