– В-вот, надо только раз-зобраться, – с большой убежденностью объяснял юный журналист Павлу, подсовывая ему свой блокнот, заполненный абсолютно бессвязными обрывками фраз.

      – Желаю удачи, – мрачно ответил композитор, провожая взглядом красавицу-актрису. Воровато оглянувшись, она быстро скользнула к выходу из зала. В развеселом ресторане никто, кроме Павла, этого не заметил. Как и того, что в дверях ее ждал улыбающийся Цеста, темный и узкий, и в руках у него была ее пушистая накидка из драгоценного меха, казавшаяся огромным сибирским хищником, усмиренным маленьким храбрым дрессировщиком. Когда внутри нее окажется роскошное тело Глорианы, иллюзия будет еще более жизненной.

      Павел вздохнул и с внезапной жалостью пригладил вздыбленный вихор надо лбом юноши:

      – Твоя сенсация только что упорхнула, дурачок.

      Хрдличка подмигнул Павлу, кружа в танце смазливую девушку, в волосах которой играла ярким дешевым блеском россыпь стразов. Его рука, темная в перчатке из тонко выделанной кожи, лежала на обнаженной спине старлетки. Композитор на миг задумался, приятно ли ей это ощущение и как должна восприниматься ласка ладони в перчатке, но тут же отвлекся на Олдржиха. Тот переселился за столик напротив и теперь с собачьей преданностью во взоре внимал молодому энергичному говоруну, кажется, начинающему режиссеру. Олдржих на сегодня свое счастье нашел.

      Павел печально осмотрел соседей по столу. Ягла дрых, сложив на столе локти и опустив на них голову, а Тунь все брызгал слюной и ерзал рядом на стуле, задевая коленом бедро Павла, и пытался ему что-то втолковать.

      – Вот, матерьяльчик подкинули… Еще не смотрел, сказали, может, будет интересно… Только он был сам не уверен, что это про него…

      – Кто и про кого? – с усталым вздохом повернулся к нему Павел. Идея смерти во имя искусства его задела, и он уже подумывал, не последовать ли примеру Цесты и не смыться ли потихоньку. Его будет ждать не ночь любви, а ночь творчества. Тоже неплохо. Платить сегодня обещался Хрдличка. Оставалось отделаться от пьяного юнца.

      – В-вот! – тот плюхнул на стол планшетку и вытащил из нее тонкую картонную папку с оторванной завязкой.

      – Вы ведь пана Цесту хорошо знаете? В общем, тут что-то есть… или нет… сами не знают. Я пока не очень смотрел и вообще ничего не понял.

      Павел нехотя открыл папку и вытянул оттуда какие-то фотографии и официальные бумаги.

      – Я