Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова (адаптирована под iPad). Борис Акунин
Читать онлайн книгу.
вполне соответствовало интересам дьяков и неродовитой знати.
Несколько лет противоборствующие стороны плели интриги и производили закулисные маневры. Затем произошел взрыв.
В октябре 1497 года Дмитрию Ивановичу исполнилось 14 лет. Бояре стали уговаривать государя назначить подростка соправителем, что означало бы полную победу над партией Василия и Софьи. Взволнованные оппоненты составили заговор, намереваясь захватить казну и уничтожить Дмитрия. О заговоре донесли государю. Больше всего Ивана Васильевича испугало, что Софья секретничала с какими-то «лихими бабами», у которых якобы было некое «зелье». Колдовства в те суеверные времена боялись еще больше, чем ядов.
Великий князь больше не колебался. Самых активных заговорщиков предали жестокой казни, «лихих баб», как полагалось поступать с ведьмами, утопили в реке, супругу Иван от себя отдалил, а Василия поместил под стражу.
Вскоре после этого Дмитрий – впервые в русской истории – был торжественно венчан на великое княжение. Некоторые историки даже считают, что это было коронованием на царство, ибо в чине церемонии упоминается «скипетр царствия». По иронии судьбы византийский ритуал, который так старательно насаждала Софья, увенчал победу ее врагов.
Фрагмент «Пелены Елены Волошанки» (1498) с изображением коронации Дмитрия: Елена – в красном плаще, Софья – в желтом, загнанная в угол
Но государственный интерес оказался сильнее обиды. Миновало совсем немного времени, и Иван Васильевич понял свою ошибку. Ослабление служилой партии привело к усилению Боярской думы, что нарушало систему власти, кропотливо строившуюся государем. Не прошло и года, как недавние триумфаторы, князья Патрикеев и Ряполовский, внезапно были схвачены. Первого постригли в монахи, второму отрубили голову. В чем заключалась их «измена», летописи не сообщают, лишь в одном из документов упоминается, что великий князь обвинял репрессированных в «высокоумничаньи» – очевидно, те оказались недостаточно гибкими и послушными.
Некоторое время после этого Иван Васильевич держал обоих наследников в «равноудалении», а их честолюбивых матерей тем более.
Однако государь старел, его здоровье ухудшалось.
В апреле 1502 года Иван наконец принял решение – видимо, с нелегким сердцем. Сын Василий не отличался государственными талантами, но зато вокруг него не группировалась боярская знать, усиление которой ограничило бы монопольную власть еще некрепкого самодержавия. Вероятно, не последнюю роль сыграло и то, что Софья стала не та, что прежде (она хворала и скоро умерла); Елена Волошанка была моложе и опаснее.
Василия провозгласили «большим князем» (то есть следующим по старшинству после «великого»), Дмитрия же вместе с матерью для верности посадили в заточение, хотя ни о каких их винах летописи не сообщают. По-видимому, суровое решение было мерой сугубо