Вместе с посыльным прибыли и слуги, принесшие с собой три паланкина. Устроившись внутри одного и приоткрыв занавеску, я всю дорогу смотрела на красочный оживленный город, поражавший своей чужеродностью.

      Я была искренне благодарна судьбе за встречу с Жаклин, ведь в противном случае я бы никогда не увидела ни конусообразной белой башни, что стояла на четырех слонах, вырезанных из розового камня, ни процессию, в которой каждый человек с головы до ног был увешан цветочными гирляндами. Люди распевали гимн и направлялись куда-то в неизвестном мне направлении.

      Об одном только я жалела – Алекс был в соседнем паланкине, и я не могла спросить у него, что означает это шествие и странные действия местных, которые стояли по колено в реке и поднимали к небу руки, полные воды, а затем выливали ее себе на макушку.

      Поместье Лафьер находилось в пригороде Далила. Солнце было уже в зените, когда мы добрались до белокаменного двухэтажного дома с изогнутой черепичной крышей. Миниатюрное строение, фасад которого лишили каких-либо украшений – колонн, скульптур или барельефов – утопало в зеленых зарослях пальм и бананов. А среди изумрудных листьев «горели» огоньками насыщенно-розовые цветы олеандров.

      – Ты в порядке? – спросил Алекс, едва носильщики опустили мой паланкин на зеленую лужайку. Муж протянул руку и помог мне выбраться.

      – Спасибо! Чудесно! – ответила, оглядываясь по сторонам.

      – Почему-то я не сомневался, – усмехнулся он.

      Я улыбнулась в ответ.

      Едва я ступила на каменную дорожку, по обе стороны от которой зеленели аккуратные лужайки, послышался голос Жаклин.

      – Ну наконец-то! – Девушка поднялась из плетеного кресла, находившегося на террасе.

      – Добро пожаловать, леди и джентльмены, – сказал невысокий мужчина – ровесник моего отца, направляясь к нам.

      Пожалуй, если бы я не знала, что незнакомец – дядя Жаклин, я подумала бы, что он ее отец – настолько они оказались похожи. Такие же миндалевидные глаза, изгиб бровей, слегка заостренные скулы и цвет кудрей. Вот только лорд Лафьер был значительно смуглее своей подопечной, белизну кожи которой подчеркивало бледно-сиреневое платье.

      – Рады видеть вас! – поприветствовал мужчина, слегка поклонившись мне, а затем пожав руки отцу и Алексу. – Разрешите представиться, Гастон Лафьер, маркиз Ирэни.

      Оглядев моего мужа и папу, он сказал:

      – Право, джентльмены,