Фаина Раневская. Один день в послевоенной Москве. Екатерина Мишаненкова
Читать онлайн книгу.
ФЭД-2
12:00
В модном магазине
Женское царство, в котором рос Алексей Щеглов, не было для того времени чем-то исключительным и даже необычным. Все послевоенное советское общество было преимущественно женским обществом. Война унесла десятки миллионов жизней, и по подсчетам специалистов, 76 % погибших были мужчины. Но что еще хуже, больше всего пострадало поколение, рожденное в 1901–1931 годах, то есть самая дееспособная часть мужского населения, те люди, кому самое время было вступать в брак и заводить детей.
В 1940 году в Советском Союзе на 100,3 миллиона женщин приходилось 92,3 миллиона мужчин. Причем разница в 8 миллионов не была особо значимой, поскольку в основном ее причина была в более ранней мужской смертности. Среди людей же в возрасте от 20 до 44 лет женщин было 37,6 миллионов, а мужчин – 34,8 миллионов, то есть на сотню женщин приходилось примерно 92–93 мужчины (надо помнить, что это было поколение, уже сильно прореженное Первой мировой войной, революцией и Гражданской войной).
Перед спектаклем. Зрители в фойе Малого театра, 1950-е годы
Еще во времена своих «Университетов» Раневская устроилась в «клетушке» на Большой Никитской, переименованной потом в улицу Герцена. Этот двухэтажный, вросший в землю флигель, где сейчас какая-то контора, принадлежал когда-то семье Натальи Гончаровой. Отсюда поехала она венчаться с Александром Сергеевичем в церковь Большого Вознесения, расположенную неподалеку.
Раневской досталась часть лакейской на первом этаже. Здесь она жила, иногда недолго – успевала лишь повидать премьеры московских театров, отдохнуть после поездок, съемок…
Отсюда, с улицы Герцена, в начале войны Раневская уехала в Ташкент. Сюда в 1943 году мы вернулись вчетвером – Фаина Георгиевна, Павла Леонтьевна – моя бабушка, Наталья Александровна – Тата и я. Мама временно осталась работать в Ташкенте на кинофабрике. Я скучал, ждал маму…
Поезд пришел поздно вечером, я уже спал. Когда увидел маму утром – вскочил в своей кровати, вцепившись в перекладину, и сказал: «На горе Арарат растет крупный виноград!!!»
В 1946 году на 96,2 миллиона женщин приходилось уже 74,4 миллиона мужчин, и в отличие от предвоенного времени такая разница была уже не за счет стариков. Женщин в возрасте 20–44 лет насчитывалось около 37,7 миллиона, а их ровесников-мужчин – чуть больше 20 миллионов. Теперь на сотню женщин приходилось хорошо если 60 мужчин. Причем как обычно в городе ситуация была немного получше, а больше всего опять пострадала деревня.
Американский журналист Джон Штром побывал в 1946 г. в нескольких русских колхозах и был потрясен до глубины души масштабами разрушений и человеческих потерь. Он писал, как в какой-то деревне под Сталинградом его встретил председатель колхоза, молодой человек лет двадцати, инвалид войны, без руки. А в его колхозе из 136 человек было 116 женщин. Из этой деревни ушли в армию 146 мужчин, а вернулись обратно только 15, причем многие