Глаза хаски. Антонио Санта-Ана
Читать онлайн книгу.
надумаю писать автобиографию (предположим, она кому-то интересна), нужно будет уделить особое внимание этому пути, хотя я даже не помню, в какой день проделал его.
Я тогда впервые соврал родителям. Мариано знал, куда я еду, и вызвался меня прикрыть. Якобы я зайду к нему после тренировки по регби – так у меня на все про все будет чуть больше трех часов.
Должен признаться: у меня ни разу не промелькнула мысль, что Эсекьеля может не оказаться дома. Я еду к нему узнать, почему наша семья несчастна, так что он просто обязан быть на месте. И он был на месте.
Когда Эсекьель открыл, на меня прыгнул огромный пес хаски (потом я понял, что он не такой уж и огромный, просто я никогда не ладил с собаками, а они со мной).
– Я не з-з-знал… что у тебя есть с-с-собака… – заикаясь, выговорил я, пока пес облизывал мне лицо.
– Тут вы квиты, – сказал Эсекьель. – Он тоже не знал, что у меня есть брат. Зайдешь? Или так и будешь стоять в дверях?
Я зашел. Он провел меня в столовую, я сел на стул. Повисло неловкое долгое молчание. Нарушил его Эсекьель:
– Предки знают, что ты здесь?
Я покачал головой.
– Отлично, отлично. Юное поколение быстро учится. В десять лет ушел без спросу – представляю, что ты будешь творить в моем возрасте, – сказал он со смехом.
Я обиделся. Я пришел во всем разобраться, а не чтобы он со мной разбирался. Пришел узнать, что такого сделал этот бессердечный тип, что мама плачет весь день напролет. Я набрался смелости и спросил:
– Давно у тебя эта… ну, собака?
Эсекьель перестал улыбаться. До этого мой приход его забавлял. Он понимал, что я явился не просто так, только не решаюсь перейти к делу. Но про собаку все же рассказал:
– Года полтора назад мы с Николасом ходили в гости к его подруге. Помнишь Николаса? Ну, не суть. В общем, эта подруга разводит хаски. Моего зовут Сача. Он был самый последний в помете и самый маленький. Поэтому его собирались усыпить.
– Серьезно, усыпить? Он же такой красивый!
– Красивый, скажи? – согласился Эсекьель и погладил пса. – Но заводчики всегда убивают последнего щенка в помете. Такие собаки самые слабые и самые непородистые. А заводчики зарабатывают на породе, это бизнес. Им непородистые собаки ни к чему. Если посмотреть на других хаски, то заметно, что у этого уши побольше…
– А еще у него глаза карие, – перебил я.
– Это неважно. Мне как раз и нравятся карие. В глазах хаски есть какая-то особая правда, как будто им известны все наши тайны. Тьфу, это уже мои бредни, не обращай внимания.
– Как же так их убивают?
– Люди никогда не понимали тех, кто отличается от других. В одно время тех, кто отличался, сажали в сумасшедший дом, потом – в концлагеря, – Эсекьель вздохнул. – Люди боятся того, чего не понимают. Если общество отторгает непохожих, какая судьба может ждать собаку, у которой уши больше, чем надо?
Опять повисла тишина, и нарушил ее я:
– Почему предки на тебя злятся? – выпалил я на одном дыхании.
– Потому что у меня СПИД, – ответил Эсекьель.
7
В