Этим утром коллега, впервые за весь отпуск, тоже завтракал по-вегетариански: на столе перед ним стояли две пол-литровые бутылки минералки, одна уже пустая, и тарелка с сиротливо лежащим на ней апельсином. Обхватив взъерошенную голову обеими руками, Миша тихо ныл и время от времени в очередной раз обещал самому себе, что больше никогда не будет пить. От таблетки, предложенной ему Дорианом, он гордо отказался и героически терпел похмельные муки. Несмотря на то, что моя голова больше не болела, морально мне было не намного лучше – от мук совести, которые изводили меня с каждой минутой всё сильнее, лекарства пока не изобрели. Из моего подсознания, одна за другой, всплывали подробности вчерашних похождений, и я всё больше сжималась, чувствуя, как ко мне возвращаются привычные мышечные блоки. Мне хотелось поскорее оправдаться перед Дорианом, и, если бы он спросил о том, что послужило реальной причиной моему непристойному поведению, я бы тут же ему всё рассказала, но он, как назло, молчал. Вместо этого он хрустел зелёным яблоком и с интересом читал что-то с экрана макбука, не обращая внимания на страждущих товарищей. Казалось, он хотел найти какую-то информацию, щёлкая по разным сайтам, предложенным ему поисковой системой. Наконец, он нарушил тишину, решительно захлопнув крышку, и обратился к нам:

      – Чем вы планируете заняться? От себя я предложил бы культурный досуг.

      – Сегодня?! – удивилась я. – Но у нас же сегодня вылет!

      – Почему бы и нет? Сейчас всего одиннадцать утра, а рейс в десять вечера – у нас в запасе масса времени. На протяжении всех этих двух недель была отличная погода для купания, и я не успел показать вам город. Но сегодня я, пожалуй, не подпущу вас к морю, – ещё раз повторил он, иронично покосившись на меня. – Можно съездить на смотровую площадку и хотя бы издали взглянуть на Барселону. Я нашёл экскурсию к Храму Святого Сердца, он стоит на горе, и оттуда открывается изумительный вид. Языковое сопровождение, правда, будет англоязычным, но я согласен стать вашим гидом. Что думаете?

      – Нет, я пас, – со стоном ответил Миша. – Я сегодня отлёживаюсь, мне один строгий доктор рекомендовал постельный режим.

      – Что за доктор? – с чувством юмора у меня в то утро было неважно, и его шутка до меня дошла не сразу.

      – Я сам, разумеется. Так что, Дориан, извини, я не могу ослушаться такого авторитетного специалиста. А вы с декабристкой скатайтесь, она наверняка не откажет, роль у неё такая…

      Удивительно, но, даже находясь в полуживом от головной боли состоянии, Архангельский всё равно умудрялся язвить, машинально продолжая подкалывать Дориана, а заодно и меня. Подмигнув мне, он медленно поднялся из-за стола, пожелал нам отличной поездки и буквально уполз в номер, оставив недоеденным свой апельсин.

      – Как ты себя