«Господи! А я ведь раньше толком не понимала слова песни!» – подумала про себя, замолкая, сильно погрустнев, прикладывая руку к груди.

      Аневризма сердечной мышцы, которую мои бедные родители тщательно наблюдали, стоило только узнать о подобной патологии у новорождённой дочери, поддавалась терапии на ранней стадии у взрослого человека, но только в приобретённой форме. В моём же случае была неизлечима. Лекарства выполняли поддерживающую функцию – и это был предел их возможностей.

      Надолго папы не хватило.

      Вечная проблема с деньгами, орущие двойняшки, одна из которых больна – он ушёл, оставив маму подрывать своё здоровье и психику.

      Измена, предательство родной крови… чувство вины выпило мужчину до дна в молодом возрасте. А после вскрытия все поняли, от кого мне передалась сердечная патология, возникшая из-за передающейся по наследству слабости соединительной ткани.

      Конечно, люди живут с таким диагнозом… и довольно долго живут.

      Избегай тяжёлых нагрузок, стресса, инфекций и других раздражителей, и всё будет «тип-топ»! Но моему сердцу не повезло с сердобольной хозяйкой.

      Сначала брат погиб.

      Мы с мамой, помогая друг другу, кое-как справились с горем десять лет назад… а месяц назад и мамы не стало…

      Инфаркт, который я перенесла на ногах, как во сне, похоронив родственницу, даже не заметила. Мне было так плохо, душа страдала, зацепиться для поддержки было не за кого.

      Ухудшение здоровья списала на тяжёлую потерю последнего близкого мне человека… пока не загремела в больницу, прямо на работе свалившись в обморок.

      Некроз мышечной ткани.

      Я чуть ли не зомби, по крайней мере, именно так мне представлялось сегодняшнее моё состояние.

      В общем, запущенная форма отмирания клеток нарисовала на портрете моей жизни крест, забросив меня по дороге в Эдинбург к забавному спутнику, один вид которого почему-то дарил умиротворение, доказывая, что я сделала всё правильно, решив распорядиться временем иначе.

      «Шанс в 3%, проблема с ожиданием донорского сердца, маловероятная реабилитация – всё это слишком страшная перспектива, чтобы последние часы своей жизни я захотела провести на больничной койке под капельницами!»

      – Тебе плохо? – Встревоженно спросил Орлов, ловя мой взгляд сразу, как только я подняла на него глаза.

      «Выгляжу, наверное, как побитый котёнок! Надо прекращать тоску!» – Улыбнувшись сквозь слёзы, от которых еле удалось проморгаться, мотнула отрицательно головой.

      – Всё хорошо.

      – Допустим, я поверил.

      Было видно, что обмануть миллионера мне не удалось, однако он не стал заострять на этом внимания, тут же меняя тему:

      – Ты обещала сказать, как тебя зовут, когда мы взлетим.

      Орлов расслабленно откинул расстёгнутые ремни на мягкие подлокотники, настороженно посматривая в окно на тёмное небо.

      – По-моему,