Повелитель монгольского ветра (сборник). Игорь Воеводин
Читать онлайн книгу.
взял коня под уздцы.
Барон Унгерн, а это был он, войдя во двор, подозвал караульного офицера и отрекомендовался князем и командиром вновь набранной монгольской дивизии.
– А это – вам, – улыбнулся барон и протянул офицеру кирпич зеленого чая.
Тот расплылся в улыбке и спросил, чего желает важный гость.
– Покажи мне систему укреплений, нам через пару недель тоже придется заступать в караул, – произнес барон.
Вдвоем с офицером они объехали город. Китаец подробно рассказывал гостю, где какая часть стоит и насколько она боеспособна.
Гость слушал внимательно и не скупился на похвалы. Но внезапно, когда на обратном пути они вновь проезжали мимо тюрьмы, настроение его изменилось.
Он мягко, как барс, спрыгнул с седла и двумя ударами ташура свалил наземь заснувшего часового. Ругаясь по-китайски, но порой, забываясь, переходя на русский, он дал тому еще пару пинков.
– Ваше сиятельство, простите! Простите! – молил офицер.
Барон успокоился, офицер рявкнул приказание и провинившегося уволокли в караулку, а его место занял другой солдат.
– Унгерн – это серьезно, запомните! – бросил барон потерявшему лицо офицеру и ускакал.
Ночь, благодатная ночь, усмирила тяжелый день. Протяжно перекликались в Урге часовые, скрипели барабаны у храмов, молились за приближенных к Богдо-гэгену и попавших в застенок князей Пунцагдоржа, Цэцэн-ван Гомбусэрэна, Эрдэни-ван Намсрая и других ламы всех монастырей.
В степи к барону присоединился ожидавший его на камне филин. Птица села всаднику на руку, и они поскакали прочь, на север, и только конский топот да волчий вой висели над округой. Филин вздрагивал и распрямлял крылья, задевая плечо барона, когда конь делал слишком резкий прыжок, но не слетал.
Барон скакал в безмолвии и безвременье.
Ночь и воля – у него сегодня было все, что необходимо. Конь чуял препятствие, а филин – опасность за версту, и барон был не одинок. Вернее филина и коня друзей у него не было никогда.
20 апреля 1920 года, Николаевск-на-Амуре, Россия, полдень
– Эй, бикса, мать-перемать… когда ночевать пригласишь?! – Братишка-анархист в разорванной до пупа тельняшке без рукавов скинул наброшенный на плечи бушлат и картинно заиграл бицепсами.
Нина Лебедева-Свияшко, бывший начальник штаба у Лазо, а теперь – всей Красной армии в Николаевском округе, покосилась на его цепкую, ладную фигуру и мелькающую в прорехе татуировку – грудастую русалку, присевшую на якорь.
Позади матросика щерили пасти братки. Двое страхолюдных черкесов из уголовников – конвой Нины – положили руки на маузеры.
– Зачем же, товарищ, губы пачкать? – тихо, в упор глядя на братишку, спросила Нина. – Можно и обычным способом, вечерком зайди, научу… – И, окатив его пламенем черных глаз из-под густых ресниц, повернулась и пошла.
Цыганская шаль с кистями лежала на плечах Нины, и каблучки офицерских сапог звонко цокали по дощатому настилу тротуара. Под облегающей кожанкой бедра двигались, как две белуги. Матросик