О, видит бог!.. Но долг другой,

      И выше и трудней,

      Меня зовет… Прости, родной!

      Напрасных слез не лей!

      Далек мой путь, тяжел мой путь,

      Страшна судьба моя,

      Но сталью я одела грудь…

      Гордись – я дочь твоя!

      Прости и ты, мой край родной,

      Прости, несчастный край!

      И ты… о город роковой,

      Гнездо царей… прощай!

      Кто видел Лондон и Париж,

      Венецию и Рим,

      Того ты блеском не прельстишь,

      Но был ты мной любим —

      Счастливо молодость моя

      Прошла в стенах твоих,

      Твои балы любила я,

      Катанья с гор крутых,

      Любила плеск Невы твоей

      В вечерней тишине,

      И эту площадь перед ней

      С героем на коне…

      Мне не забыть… Потом, потом

      Расскажут нашу быль…

      А ты будь проклят, мрачный дом,

      Где первую кадриль

      Я танцевала… Та рука

      Досель мне руку жжет…

      Ликуй. . . . . .

      . . . . . . .»

      Покоен, прочен и легок,

      Катится городом возок.

      Вся в черном, мертвенно бледна,

      Княгиня едет в нем одна,

      А секретарь отца (в крестах,

      Чтоб наводить дорогой страх)

      С прислугой скачет впереди…

      Свища бичом, крича: «Пади!»

      Ямщик столицу миновал…

      Далек княгине путь лежал,

      Была суровая зима…

      На каждой станции сама

      Выходит путница: «Скорей

      Перепрягайте лошадей!»

      И сыплет щедрою рукой

      Червонцы челяди ямской.

      Но труден путь! В двадцатый день

      Едва приехали в Тюмень,

      Еще скакали десять дней,

      «Увидим скоро Енисей, —

      Сказал княгине секретарь.

      Не ездит так и государь!..»

      Вперед! Душа полна тоски,

      Дорога все трудней,

      Но грезы мирны и легки —

      Приснилась юность ей.

      Богатство, блеск! Высокий дом

      На берегу Невы,

      Обита лестница ковром,

      Перед подъездом львы,

      Изящно убран пышный зал,

      Огнями весь горит.

      О радость! нынче детский бал,

      Чу! музыка гремит!

      Ей ленты алые вплели

      В две русые косы,

      Цветы, наряды принесли

      Невиданной красы.

      Пришел папаша – сед, румян, —

      К гостям ее зовет.

      «Ну, Катя! чудо-сарафан!

      Он всех с ума сведет!»

      Ей любо, любо без границ.

      Кружится перед ней

      Цветник из милых детских лиц,

      Головок и кудрей.

      Нарядны дети, как цветы,

      Нарядней старики:

      Плюмажи, ленты и кресты,

      Со звоном каблуки…

      Танцует, прыгает дитя,

      Не мысля ни о чем,

      И детство резвое шутя

      Проносится… Потом

      Другое время, бал другой

      Ей