– Бабушка, просыпайся! – опять потряс ее руку Петя, и только тут заметил, что рука холодная. Не совсем ледяная, но будто не живая. – Бабушка! – вновь крикнул он и, схватив пузырек корвалола, стал трясти его над полураскрытым ртом, надеясь, что она очнется.

      Он вылил почти полфлакона, посмотрел на таблетки, соображая, какие от сердца, выдавил пилюльку из серебристой упаковки, пихнул бабушке в рот, приподнял ей голову и попытался напоить, чтобы таблетка проскочила в горло. Вода вытекала, струилась по бабушкиной шее, замочила ночную рубашку, но он продолжал лить, пока стакан не опустел. И тут пришло понимание, что все это впустую.

      – Ну что же ты, бабушка, ну зачем ты?.. – плакал Петя, рухнув на колени и уткнувшись лицом в холодеющую бабушкину руку.

      Тысячи мыслей бились в голове. И первая из них: не справился. Он хотел, чтобы бабушка жила вечно или как можно дольше, но не сумел ей помочь. Надо было вызвать врачей, пусть бы ее положили в больницу. Почему не вызвал? Потому что привык думать, что бабушка всегда все знает лучше. Но ведь и сам уже не маленький, скоро тринадцать лет. Не вызвал врачей – не спас ее, не уберег…

      Единственного любимого человека больше нет. Он остался совсем один. И тут пришла вторая мысль: а с ним что будет?.. Неужели детдом? Нет! Хуже этого ничего нельзя представить. Надо думать, как туда не попасть. Надо узнать законы – могут ли отправить в детдом без его согласия? Посмотреть в интернете. Но это потом. Сначала в школу, ведь бабушка не сможет позвонить и объяснить, отчего он не пришел.

      Петя встал, прикрыл бабушку одеялом, чтобы не замерзла в мокрой ночной сорочке. Хотя, наверное, мертвые не мерзнут. Потом подумал и прикрыл с головой. Вышел из ее комнаты и плотно затворил дверь. Прихватил рюкзак и отправился в школу.