Что думают гении. Говорим о важном с теми, кто изменил мир. Алекс Белл
Читать онлайн книгу.
чайник, вынул из шкафа одежду, по возможности разгладив ее, набил табаком большую трубку, лежавшую на кухонном столе. Разбудил Канта ровно в пять, как было положено. Профессор что-то пробурчал, затем, быстро одевшись, выпил чашку горячего чая, зажег трубку и с видимым удовольствием затянулся ее густым дымом. Так он делал всю жизнь: ничего не ел ни утром, ни вечером; выкуривал одну большую трубку утром и больше не притрагивался к табаку (что, как он признавался, давалось ему нелегко). В полшестого начало светать, профессор сел у окна и углубился в чтение и правку своих рукописей. В знаменитом романе русского писателя Михаила Булгакова есть эпизод, в котором Воланд (воплощение дьявола) рассказывает о своей беседе за завтраком с Кантом. Такого просто не могло быть: Кант никогда в жизни не завтракал и ни с кем по утрам не разговаривал. Без десяти семь он быстро собрал бумаги и ушел в университет (до которого было рукой подать); вернулся в одиннадцать и тут же молча сел писать свои сочинения, не отрываясь от них в течение двух часов. В час дня наступило время обеда – отдыха и единственного за день неспешного, обильного приема пищи. Нередко он приглашал знакомых на обед к себе домой, но сегодня он предпочел их компанию в ресторане на соседней улице. Меня он пригласил присоединиться. Если весь остальной день Кант старался провести как можно полезнее, не теряя напрасно ни минуты, то два часа за обедом он, наоборот, ленился и нарочито никуда не спешил. За столом, кроме нас двоих, было еще человек пять, в том числе одна милая девушка, просто знакомая Канта. Перемен блюд было много, разговор шел о мелочах, не слишком мне интересных. В три ученый поднялся из-за стола, расплатился, поблагодарил хозяина заведения и сотрапезников, затем мы вернулись к нему домой. Немного полежав после обеда, Кант взял в руки тросточку и ровно в 15:30 вышел на свою знаменитую прогулку. Ученый всегда старался идти настолько быстро, насколько мог, и следовал одним маршрутом. За два с половиной часа огибал по сложному кольцу весь город. Понимая, что с его слабым здоровьем физическая активность ему просто необходима, за всю свою жизнь он пропустил эту прогулку лишь дважды: один раз будучи не в силах оторваться от чтения лирического романа Руссо, второй раз (уже после нашей встречи) – когда узнал новость о французской революции и был неприятно потрясен ею.
Как назло, к этому времени небо покрылось тучами, зарядил сильный дождь, и мне все время прогулки и беседы пришлось нести над Кантом большой черный зонт. Мою задачу, правда, облегчал низенький рост профессора: руку с зонтом не надо было держать высоко. Наконец-то во время прогулки мне удалось хоть и не без труда, но все же разговорить его.
– Профессор, простите мою вольность. Мне ваша манера поведения напоминает ту самую «вещь в себе», которую вы часто упоминаете. Вы вроде бы ни от кого ничего не скрываете. Но при этом вас крайне непросто вызвать на откровенность. Вы раскрываетесь по-настоящему только в своих книгах, а в жизни все держите внутри себя. Или я не прав?
Кант