Москва, 1998 год.

      Неподалеку от оживленного московского шоссе на зеленом косогоре лежали двое молодых людей. Девушка лет восемнадцати в легком светлом ситцевом платье и парень с непривычной для того времени стрижкой «боб», чуть старше ее – на год или два, – в модной тогда вареной джинсе. Свою куртку, тоже джинсовую, он беспечно бросил на траву вместо подстилки. Нина положила голову на живот Глеба и смотрела на белые облака в синем летнем небе, а он подсунул одну руку под затылок, чтобы лучше видеть ее безмятежную улыбку.

      – Жалко, что не слышно птиц, – сказала девушка.

      И правда, шум проносящихся мимо машин заглушал остальные звуки. Отдохнуть здесь они решили спонтанно. Долго гуляли по району города, где еще сохранилось некоторое деревенское очарование: прошлись по Козловскому лесу, забрели в конюшни погладить лошадей, а потом на пути к станции присели на траву. Место было странное, но зато никто им не мешал. Здесь редко ходили люди, а безликие автомобили молодую пару не особенно беспокоили.

      Глеб улыбнулся, запустил правую руку в русые кудрявые волосы Нины и начал их не спеша перебирать.

      – М-м-м… Люблю, когда ты так делаешь, – промурлыкала она.

      – А я люблю, когда ты что‑то любишь, – отозвался он. – Мне нравится делать тебе приятно.

      Нина сорвала травинку, закусила ее губами и, повернув голову, лукаво посмотрела на него.

      – Правда-правда?

      – Конечно. Я… ради твоей улыбки готов покорить весь мир и подарить тебе все, что пожелаешь. Лишь бы ты радовалась и смеялась.

      – И ты на все ради меня готов? – она игриво прищурилась.

      – На все! – Глеб уверенно мотнул головой, отбрасывая длинную челку, которая постоянно сползала на глаза. – Что именно нужно бросить к твоим ногам, моя госпожа?

      – Ничего особенного. Просто познакомь меня со своей мамой, – улыбка на губах Нины осталась, а глаза неожиданно стали серьезными. Она тщательно ловила малейшие изменения его мимики.

      Глеб вздрогнул и тяжело вздохнул:

      – Это сложно. Мне нужно ее подготовить.

      – Ты это уже говорил. Месяц назад.

      Он снова тяжело вздохнул, отвернулся и стал смотреть на проносящиеся по шоссе автомобили.

      – Значит, для тебя это все несерьезно, – улыбка медленно сползла с губ девушки.

      – В смысле? – Глеб приподнялся, оперевшись на локти. – Ты что?

      Нина села и развернулась к нему:

      – А как иначе объяснить то, что ты прячешь меня от своей семьи?

      – Ну