Рижский редут. Далия Трускиновская
Читать онлайн книгу.
Анхен. Бедный герр Штейнфельд, бедная Эмилия, бедная Доротея, еще не успев опомниться от смерти Катринхен, должны вы хоронить еще одно невинное создание! Квартальный надзиратель недолго будет искать убийцу!
Спорить с этими людьми было бесполезно. Я смирился и позволил препроводить себя в подвал, искренне надеясь, что квартальный надзиратель разберется, что к чему.
В подвале у меня был сосед – имени не припомню, слуга герра Шмидта. Жил он там на законном основании: будучи беглым латышским крепостным и сумевши добраться до Риги и поступить в услужение, он права на иное жилье не имел. Да и это его положение можно было счесть счастьем, уже его дети, если бы он их завел, могли стать рижскими обывателями, а жестокий помещик, им покинутый, вовеки не добился бы его возвращения. Постелью ему служили две охапки соломы, заправленные в холщовый мешок, укрывался он преогромным облезлым тулупом.
Добрый герр Шмидт, пусть и был сердит, дал мне два одеяла и даже знаменитый рижский бутерброд с коровьим маслом и нарезанной кружками копченой колбаской. Стул приставили к той самой знаменитой стене, что осталась от допотопных рижских укреплений.
Сосед мой, весьма недовольный, постарался поскорее лечь спать. Вставать ему приходилось очень рано. Он не имел никакого желания со мной беседовать, как равным образом и я. Тем более что на его наречии я знал хорошо если сотню слов, а он по-немецки – и того меньше.
Мне уже доводилось спать сидя, так что я, хотя и полагал бодрствовать до утра, оплакивая бедную Анхен, все же заснул.
Последняя моя мысль была о Натали.
Глава четвертая
Дай Бог здоровья соседу моему – проснувшись спозаранку, он зажег какую-то лучину и увидел, что я опасно накренился на своем стуле. Пока он пытался выровнять меня, я проснулся.
Данный мне герром Шмидтом бутерброд я есть не стал, а положил в маленькую нишу, обнаруженную в стене. Из чувства благодарности я предложил слуге разделить со мной трапезу, но он с испугом отказался. Бутерброд являлся лакомством господским, а слуг кормили куда как проще, кашей и горохом, а из рыбы – салакой, селедками и дешевой лососиной, которой на рынках было предостаточно.
Слуга выбрался из погреба, а вскоре вывели и меня.
Когда меня, отсыревшего и зевающего, привели на допрос, квартальный надзиратель герр Блюмштейн сидел в гостиной герра Шмидта со сладким кренеделем в руке, а фрау Шмидт наливала ему горячий и крепкий кофей.
Уже по одному тому, что меня кофеем не угостили, стало понятно, что подозревают ни на шутку.
Квартальный надзиратель был упитанный и несколько угрюмый немец лет сорока с небольшим, с тяжелым и малоподвижным лицом. Судя по взглядам и суете фрау Шмидт, ей он представлялся писаным красавцем. Облик и поведение герра Блюмштейна совершенно соответствовали не только городу, но даже части и кварталу, в котором он служил.
Рига, а точнее – Рижская крепость, которую я попросту называю Ригой, вытянулась вдоль Двины, а на части и кварталы