Перед глазами встает картинка моего последнего условно-свободного дня.

      – Итак, моя дорогая невестушка, я полагаю, нам пора жить вместе. Твой отец дал добро. Я помню, что ты хотела сначала пожениться. Но свадьба твоей мечты откладывается аж на год, так как ты почему-то решила, что она всенепременно должна проходить только в Пьяза-дель-Плацца. Но это совершенно не значит, что я буду столько ждать. Я живой здоровый мужчина со своими естественными потребностями, и пора бы тебе привыкать к будущему мужу, а не нос воротить, как в академии, – говорит Роберт тем самым роковым воскресным утром, заявившись к нам с родителями домой без предупреждения.

      – Но! А как же, – стою я и беспомощно ловлю ртом воздух, совершенно не зная, что сказать, куда бежать, у кого просить помощи.

      – Без как же. Все будет нормально, не переживай так, – и парень с силой притягивает меня к своей груди. Он высокий и плечистый, и я кажусь себе на его фоне особенно маленькой и беззащитной. – Самое главное, чтобы ты до сих пор была девочкой, не хочу подбирать объедки за Крисом.

      – Что?! Да как ты мог подумать такое? – мои щеки тут же вспыхивают ярким румянцем.

      – Легко. Этот прощелыга постоянно за тобой увивался во время учебы, и поверь, я знаю, как смотрят на девушку, когда хотят уложить ее в свою постель. Но ты же ему не дала, пожалуйста, скажи, что нет. – Роберт наклоняется и зажимает руками мою голову. Как бы мне хотелось ответить, что дала, но…

      – Нет, – отрицательно качаю головой, – у нас с Крисом никогда ничего не было, он всегда вел себя со мной, как истинный джентльмен.

      – А-хах, джентльмен, ага, держи карман шире. Знала бы ты, дорогая, чем он занимался, да и до сих пор, я полагаю, занимается, не стала бы называть этого парня джентльменом. Ладно, в любом случае, я рад, что ты все еще невинна. Прикажи собрать тебе вещи, их доставят к нам в дом позже, ну а тебя я забираю прямо сейчас.

      Я стою, как громом пораженная, как же так, меня лишают последней крупицы ощущения свободы, и никто не поможет, ведь они не понимают, попросту не хотят понять. Отец давно считает, что мне пора ходить с кольцом на безымянном пальце, а мать. А что мать? Ее выдали замуж точно также, и она смирилась, со временем даже, наверное, плюсы какие-то для себя нашла. Да и отец неплохо с ней обращается, кажется. Я ведь не могу знать точно, что происходит за закрытыми дверьми спальни аристократов. Так и получается, что все у всех внешне благополучно, но никто не знает, что там происходит внутри.

      С силой зажмуриваюсь и мотаю головой из стороны в сторону, чтобы прогнать ненавистные воспоминания, которые лишний раз наглядно демонстрируют мне собственную никчемность и беспомощность.

      – Девушка, вам нехорошо? Врача? – подходит ко мне обеспокоенная официантка.

      И я резко открываю глаза, из которых тут же обильно стекают по