Следующие полчаса являются самыми неловкими в моей жизни. Мне совсем не хочется заходить в квартиру к его матери. Не потому, что мне это неприятно, а потому, что чувство упущенного счастья слишком остро.

      Я всячески мнусь и отнекиваюсь, пока Лидия Васильевна чуть ли не силой втаскивает меня в светлую прихожую, чтобы провести дальше и усадить за стол, где уже все накрыто к чаю.

      – Да я ненадолго, – что-то там бормочу себе под нос.

      – Это я прекрасно понимаю, но никакие дела не пострадают, если мы немного поболтаем.

      Вот этого «поболтаем» я очень боюсь.

      Матери Островского немного за пятьдесят. Она не растеряла ни своей моложавости, ни бодрости духа. Да и настойчивость при ней. В ее темной копне густых волос совсем немного седины, а в зеленых, как у сына, глазах – острый ум и любопытство.

      – Вот ключи. Убери сразу, чтобы не забыть.

      Я прячу ключи в сумочку и расправляю плечи. Надо собраться с силами, что это я тут закисла? Правда, одно дело – бодаться с Германом, другое – держать марку перед Лидией Васильевной.

      – У вас тут уютно, – начинаю с дежурной фразы.

      Хотя это истинная правда. Квартира просторная и светлая, обставленная современной мебелью, а из окна видны купола собора Свято-Иоанновского монастыря на другом берегу реки.

      – Спасибо. Герман уж расстарался устроить меня с комфортом. Честно говоря, большевато тут для меня одной, но я уже привыкла. Да и из района этого не хотелось уезжать, понимаешь? – подтверждает она мои догадки.

      – Понимаю.

      – Как у тебя-то дела, расскажи?

      А я даже не знаю, с чего начать. Чувствую себя будто на языковом экзамене или на собеседовании, когда просят рассказать о себе, а ты и не понимаешь, о чем говорить, потому что не готовился.

      – Да… у меня все хорошо. Я в Москву переехала несколько лет назад, сейчас обратно вернулась. Основную часть года провожу в командировках, – благодарно киваю, когда Лидия Васильевна наливает чай и пододвигает ко мне кружку.

      Я плотно позавтракала в кафе и совсем не хочу пить, да и кусок в горло не лезет, но отказаться будет совсем невежливым.

      – А у вас как дела?

      – Да у меня тоже все отлично. Грустно было, когда Гера в Европу уехал. – Она досадно вздыхает. – Жаль, что у него с аспирантурой не сложилось.

      Я вскидываю взгляд, смотрю ей в лицо, но не нахожу никакого осуждения. Впервые у меня закрадывается подозрение: а может быть, она не в курсе?

      – А то если б с аспирантурой вышло, может, и у вас что-то тоже б вышло, а? Отношения на расстоянии – это не всякий выдержит, так?

      Ее вопросительный