Ещё раз внимательно рассмотрев мой паспорт, он куда-то ушëл. Бабушка ничего у него не спросила, видимо, они и тут понимали друг друга с полуслова.

      Пока его не было, я спросила разрешения походить по квартире. Она была почти такая же, какой я помнила её из своей жизни. Те же сувениры – корабли и подлодки, всё было до боли знакомым и родным, и в то же время неуловимо другим… И маяк стоял на месте! Тот самый, с которого я вытирала пыль, прежде чем шагнуть в портал. Наверняка, включается. Я рассматривала квартиру, а бабушка не сводила глаз с меня – в её взгляде уже не было испуга, а читалась такая неподдельная радость, что я ощущала её почти физически, будто снова почувствовав себя ребёнком.

      Бабушкины блины тоже были такими же, как в моей реальности. Только в моей они остались воспоминанием. Был кофе, растворимый, в жестяной красивой банке. Тоже как та, старая, только новая. Молоко было в бутылке, стеклянной, с фольгированной крышкой, я потрогала еë – и стекло, и не стекло, странный материал, наверное, небьющийся. Я попала в мой детский, привычный мир, но обновлëнный.

      Это было очень странно. Максимально странно – видеть людей, которых ты хоронила, живыми. Я хотела вдохнуть каждый миг, запомнить, я дорожила мгновениями, проведёнными рядом с ними.

      Дедушка вернулся с паспортом! Моим паспортом в красной обложке с буквами «СССР»! Я долго вертела его в руках, новенький. У меня такого никогда не было. Странно, откуда там моя фотография, и блузки такой у меня нет… Совсем забыла, что мы с Ирой двойники! Ну как минимум, похожи, как сëстры-двойняшки. План был таков – я на электричке отправлюсь в Ленинград, дедушка позвонит Ире и попросит ее не уходить из дома до вечера, благо, день выходной, и мы сможем пообщаться, если всё пойдет, как задумано. Затем мне нужно будет вернуться домой, как минимум, завтра, ведь кот не может сидеть долго один. Я наивно полагала, что портал будет находиться на том же месте и открыт… Меня одолевало такое обилие эмоций, что я не догадалась даже попробовать дозвониться со своего мобильного до Иры, не спросила её номер, а бабушка и дедушка, видимо, сами были в таком эмоциональном состоянии, что не записали мне его. Ну а наш прежний адрес я и так прекрасно знала.