«С французской книжкою в руках…». Статьи об истории литературы и практике перевода. Вера Мильчина
Читать онлайн книгу.
относительно его образования нет; приходится ограничиться предположениями. Как бы то ни было, французский он знал неплохо. По всей вероятности, сопровождая свои переводы некоторых слов отсылками к их оригинальной французской форме, он исходит не из их отсутствия в двуязычном словаре, а из собственных представлений о привычности или непривычности русских эквивалентов этих слов, поскольку все они присутствуют в последнем по времени перед выходом его переводов наиболее крупном французско-русском словаре [Татищев 1798]14; в некоторых же случаях, как, например, в примечании к слову sérieux, о котором речь пойдет ниже, можно даже предположить полемику с этим словарем.
К словам «пышное стечение вод» Шаликов делает сноску и пишет в примечании «Confluent» [Шаликов 1817 б: 1, 182]; ср. в «Полном французском и российском лексиконе»: «стечение, соединение в одно место двух рек, устье» [Татищев 1798: 1, 320]. К упоминанию «водопадов и стремнин» он делает примечание «Rapides» [Шаликов 1817 б: 1, 212]; ср. в «Лексиконе»: «Le cours rapide d’un fleuve – быстрое течение реки» [Татищев 1798: 2, 457]. К фразе Шатобриана «Я вспомнил, что в ребячестве вылечили меня от лихорадки белолиственником или чертопологом» [Шаликов 1815–1816: 1, 76] сделано примечание «Petite centaurée»; ср. в «Лексиконе» перевод слова centaurée как «золототысячник, трава» [Татищев 1798: 1, 241]. Наконец, к словам «Средняя башня в замке» [Шаликов 1815–1816: 2, 293] относится примечание «Le donjon»; ср. в «Лексиконе»: «Башенка на замке, самое возвышенное место в замке, которое строится наподобие башни» [Татищев 1798: 1, 490]. Как видим, все те слова, которые Шаликов счел необходимым пояснить французскими оригиналами, присутствуют в «Полном французском и российском лексиконе» порой в точно такой же, а порой в несколько иной форме, но Шаликов ориентировался, видимо, на собственное чутье.
В упомянутой выше статье Н. А. Кузьмина пишет (впрочем, о поэзии, а не о прозе), что в XIX веке все читатели в основном знали иностранные языки, «поэтому, несмотря на обилие фраз на иностранном языке и даже текстов, целиком написанных, например, на французском, поэты, как правило, не дают примечаний-переводов» [Кузьмина 2009: 174]. Подход Шаликова к попадающимся во французском тексте Шатобриана словам и выражениям на других языках не подтверждает этого вывода; Шаликов не считает лишним перевести (не указывая, правда, с какого языка) выражения итальянские или латинские. Так, он переводит «с сердцем limpido et bianco»: «Искренним и чистым» [Шаликов 1815–1816: 2, 110], к словам «находит эту жизнь <…> un vero paradiso» дает перевод: «Истинным раем» [Там же: 2, 111]15, а латинскую фразу «Docete omnes gentes!» сопровождает переводом: «Учите все народы!» [Там же: 2, 250]16. К фразе «Мы недалеко находились от острова Лотофагов» Шаликов делает примечание: «Лотоядцев» [Там же: 3, 118]. К числу переводов иностранных слов можно отнести и примечание «Копеек», сделанное к словам «Я подал несколько мединов…» [Там же: 2, 136]17.
Когда в тексте Шатобриана встречаются
О французско-русских словарях XVIII – начала XIX века см.: [Биржакова 2013; Григорьева, Кижнер 2018].
Грацианский тоже переводит эти выражения, но не в примечаниях, а прямо в тексте в скобках [Грацианский 1815–1817: 2, 48–49].
Грацианский в этом случае вообще опускает латинский текст и дает фразу сразу на церковнославянском: «шедше научите вся языки!» [Грацианский 1815–1817: 2, 194].
Грацианский тоже счел необходимым пояснить «медин»; сначала он определил его как «то же, что пара, или три копейки на наши деньги», но затем внес исправление: «На наши русские деньги пиастр стоит 60 копеек, а пара три деньги; на стр. 204 ошибкою напечатано, что пара стоит три копейки» [Грацианский 1815–1817: 2, 204, 345].