А мы уже где-то встречались, не так ли?

      И всё это было в каком-то спектакле.

      Знакомость случайно распознанных черт.

      А я и писатель, да вот интроверт.

      При этом почти ничего не писала,

      По углям горящим давно не плясала.

      Слова – иногда упоительный яд.

      Началом всего ощущается взгляд.

      И вновь поднимаются скрытые боли,

      И люди играют удобные роли.

      Бежать бы туда, где светлей и свежей.

      Да поздно, ведь сердце в ловушке уже.

      Стихи облегчают, но не исцеляют.

      И угли, увы, безнадежно пылают.

      И стопы горят, и томится душа.

      А внешняя маска не столь хороша.

      И только три дня, а не выйдет обратно.

      И даже на солнце встречаются пятна.

      И глупо всё это опять ощущать,

      И жадно дышать, и желанья вмещать.

      До завтра… В 7:30 выходишь из дома.

      И всё, что вокруг, вдруг иначе знакомо.

      И серый сентябрь, и крупицы дождя —

      Фрагменты тебя. Но молчать, приходя.

      И радует эта заноза, поскольку

      Живой помогает себя эта боль (как

      Игра) ощутить – раз хоть в несколько лет.

      Никто не согрет, но влечёт этот свет —

      Пусть слабый, дрожащий, отсюда далёкий.

      И строки, и словно бы не одиноки.

      Стеснительность, страсть – всё выходит из недр.

      И радость струится на мир полумер.

      И всё это, может, обманно и зыбко.

      Ошибка? Но странная полуулыбка,

      Задумчивость, чуткость, букет на трюмо…

      Всё это опять написалось само.

      Я в мыслях о тебе четыре дня.

      Начало так волнительно, и осень

      Приятна. Что-то тронуло меня,

      И в сером небе промелькнула просинь.

      Гуляю в парке ранним утром. Там

      Аллеи, листья, бронзовые львы и

      Скамьи. Пустынно. Капли по кустам.

      Я вижу это будто бы впервые,

      Хотя живу вблизи почти семь лет.

      А ты недавно здесь, ты не отсюда.

      В Сети нашёлся старый твой портрет.

      И я почти готова верить чуду.

      Ведь мы его порой так долго ждём.

      Порой не ждём уже – вокруг рутина.

      И я бреду по скверу под дождём

      И улыбаюсь странно, беспричинно.

      В твоих глазах я вижу интерес.

      Твоя усмешка. Скрытность или смелость.

      Стихов цитаты добавляют вес,

      Хотя зависеть мне бы не хотелось.

      Но всё случилось. Свежесть, новизна.

      Весна внутри – цветеньем абрикоса.

      Снаружи – осень, серость. Трудно знать,

      Занятно стать подобием вопроса:

      Зачем сцепились скрепки? Тёмный шёлк.

      Горячий яркий взгляд и искра в сердце.

      А дождь прошёл, но всё же хорошо.

      И никуда, к тому ж, уже не деться…

      Всё это не настолько глубоко —

      Не проросло и не укоренилось:

      Цветок в графине. Балуюсь строкой,

      Подобной чашке кофе утром в стылость.

      И для поэта сладость – вновь творить.

      Быть стильной, дерзкой и красноречивой.

      Пусть даже вслух другое говорить.

      Приличий рамки. В синей вазе сливы.

      В твоей цитате мрачно. Длится нить,

      Колеблется, но всё-таки не рвётся.

      И я хочу тебя разубедить.

      Ты носишь крест. На небе тлеет солнце.

      И для чего-то всё дается. Суть

      Пронзает глубь, уже пустила корни —

      Пока не слишком мощно. Но забудь

      О том, что ум пытался быть упорней.

      Пока ещё зависимость легка,

      И кажется, что даже обратима.

      Но помнит странный знак моя рука.

      И всякий раз стараемся прийти мы

      Чуть раньше, чтоб подольше на ветру.

      Тревожит