На карте Голубая Пустошь была помечена как район, где сохнет кора. Никто не знал, что это значит. Плато на высоте более двух тысяч метров, уже за зеленой чертой. Со всех сторон снежные фиолетовые плюшки вершин. Самая обычная картина, но что-то было в ней не так. Предгорья и, чуть ниже, крутобокие распадки со следами растительности служили обычным местом кормежки горных козлов, баранов и прочих козерогов. Тут они встречались, и не редко, то ли у местных охотников руки не доходили, то ли животные были как-то особенно плодовиты, но они тут имели место. Трудно сказать, что они там все жевали, ничего там, на самом плато, кроме пыльной пурги, видно не было, однако в горных трещинах, насколько позволяло судить прыгавшее в мощной зрительной трубе изображение, движение было довольно оживленным.

      3

      Унылая, жуткая голь.

      Бревенчатый дом.

      Новенькая недавно сбитая калитка.

      Зарисовка на тему ожидавшейся и наконец наступившей всемирной ядерной катастрофы. Совсем рядом стояла пристройка, похожая на сарай, которая, видимо, сараем и была. Спрятавшийся в доме подозрительно гостеприимный хозяин, как их здесь называли, чухарь, обиженный какими-то неприятностями, странствующий коммерсантик неясных жизненных устремлений, чуть не силой зазывал на ночлег. Абсолютно голая мертвая земля, огороженная не струганными жердями. Дальше стояли сараи, похожие на дома. Нарочитая тишина и пренебрежение комфортом. Сморщенные заснеженные горы в перспективе. Плато. Ни души.

      Вскоре, впрочем, к крыльцу подвалил сосед – пообщаться. Насколько хватало глаз, больше никого видно не было, надо думать, как раз сейчас все пережидали пополуденную сиесту с ее страшной сушью, по местной традиции, в состоянии алкогольного опьянения, каждый в своем углу. Натюрморт выглядел так, словно его вынули из съемок Апокалипсиса. Местность настолько давила, непонятно и странно, что все молчали. Все будто экономили дыхание. Это было стрессом. Гонгора с удивлением узнал в себе самые настоящие симптомы депрессии, о которой раньше только читал в специальной литературе. Он, в общем-то, не слишком жаловался на непрочность нервов, но не мог отделаться от ощущения, что от этого мутного солнца и пыльной поземки несет смертью. Поселение даже не было нанесено на карту.

      Кажется, тут не просыхали вообще. Улисс торчал у забора, поджав губы, с неприязненным выражением медленно окидывая глазами окрестности. Неприязненное выражение не покидало его с самого момента, как они остались за пределами зеленой зоны. Сосед что-то говорил, Гонгора думал, как они сюда попали. Ошиблись дверью, сказал он. Дверь точно была не та, ради которой стоило преодолевать сомнения и горы.