Лабиринты Миров – 2. Мир, в котором меня ждут. Виктория Короткова
Читать онлайн книгу.
коробку, поняла, что конечно же не буду этого делать – слишком больно. И поставила коробку к остальным.
Кошка навещала меня в библиотеке и в сарае и каждый раз критиковала, будто я делала что-то неправильное, неприемлемое, будто решила, что я граблю ее владения. Она уже стала отзываться на мой зов вечерами, будто ждала этого весь день. А порой ходила попятам, чтобы выказать свое недовольство моим поведением. Прямо, как мама.
Если честно мне никогда не нравилась подруга. Она часто вела себя гадко, ненасытно поглощая все, что ей предлагалось. Я ни разу не слышала от нее «Нет, спасибо», да и вообще «спасибо» за то, чем с ней делились. Когда она принесла сумку-переноску, кошка тут же сбежала и на все мои мольбы не вернулась даже в ночь. Забрав тюки с одеждой, подруга сказала, что вернется, как только я поймаю кошку. Ночь я спала как обычно, но с утра от мысли, что мне придется отдать это пугливое животное в дом, где есть много других животных, где ее не выпустят из сумки несколько дней, где ее не выпустят из дома ближайший месяц, чтобы она не попыталась сбежать обратно. Где ее вряд ли будут любить, где она получит меньше заботы, чем даже с моим пребыванием. Я расплакалась, думая, что предаю кошку, отталкивая ее. А вместе с тем, предаю память о родителях, которые ушли раньше, чем их питомец. И все же поймала свободолюбивое животное и под возмущенное мяуканье отнесла маминой подруге…
И эта нелюдимая кошка сама подошла ко мне и разрешила взять в объятья. Пушистый комочек мурчал на руках под удивленный взгляд мужа. А я не могла оторваться от своей полосатой эмоциональной поддержки. Именно она тогда лучше любого психолога заставила меня собраться в кучу, похожую на обычного человека. Хотя бы на время.
Я взяла ее на руки и вошла с ней в сад. Плантация пионов также простиралась, как я ее помнила.
– Помнишь, что я с ними сделала? – заговорщически спросила я кошку и улыбнулась.
Иногда мне казалось, что мама любит свои цветы больше меня, больше, чем папу или что-либо на свете. Это с незапамятных времен была ее гордость. Ничто не могло отвлечь от «Сары Бернар» или «Артистки балета», от «Максимы фестивы» или «Букета Парфэ», когда приходило время подкормки или обработки. Даже мой выпускной. Или наша свадьба. Они хоть и не пропустили, но опоздали, будто и не торопились вовсе.
Поэтому когда их не стало, когда я вынужденно находилась в их доме, я злилась на цветы. Вся невысказанная и отчаянная боль вылилась в откровенную ненависть. Однажды я взяла первую попавшуюся палку и хлестала зацветающие бутоны, пока руки не обессилили и пальцы сами не разжались. Тогда-то я и запила. Пила, в том числе чтобы стереть из памяти запах цветов, заместивших меня в сердце родителей.
– Здесь ничего не изменилось, – опять прошептала я кошке. – Они все также любят пионы больше, чем меня. Да и тебя, наверное, тоже.
Кошка возмущенно мяукнула и вырвалась из рук.
Муж тут же оказался рядом, выскочив из ниоткуда. Он приобнял меня и поцеловал в висок. От удовольствия и чувствуя,