Ты мне нежно всегда писала.

      И приятно сегодня сказать,

      Что беда за бедой отступала,

      Начинал лишь те письма читать.

      Я на стройках сейчас Джезказгана.

      И не ною от смертной тоски.

      Согревают в морозы, мама,

      Твои теплые шарф и носки.

      Что мне ветры, ненастье, осень?

      Здесь в родимом краю глухом

      Мы живем ради новых весен,

      Ради новых строек живем.

      И когда полетят сквозь годы

      По гудящим путям поезда,

      Вновь меня увезут пароходы

      В боевую страну Труда.

      Будут сниться мне вновь в разлуке

      Твои руки, что пахнут землей.

      Бронзовелые нежные руки,

      Как над степью закат золотой.

      Я твой облик свяжу с небосклоном,

      С хлебной нивой совсем неспроста.

      Дочь крестьянина,

      ты непреклонно

      Отдаешь всю земле себя.

      И волнует меня, как рыданье,

      Сад, что вырастила в степи.

      Не бесследно твое дарованье —

      У народа об этом спроси!

      И пройтись твоим садом славно нам!

      В нем я встречу новых друзей.

      И мне скажут они: «Софья Павловна?

      Да побольше б таких людей!»

      Да, побольше бы!

      Чтобы сыну,

      Сыну каждому осознать,

      Что, как солнце, необходима

      Нам до смертного часа мать!

      Мы в долгу всегда перед нею,

      Ты без матери – сирота.

      И пусть голос твой онемеет,

      Коль обидишь ее когда.

      Так беречь нам ее седины.

      Целовать ладони ее.

      Как она постоит за сына,

      Постоим, сыновья, за нее.

      Софья Павловна, Софья Павловна,

      Дорогая мама моя,

      Никогда я не буду оплакивать

      И считать все твои года.

      И за то, что не ходишь согнутой,

      И за то, что жива, и в бою,

      И в дни горя, тревог не дрогнула, —

      Благодарность прими мою!

      Москве

      Ах, все проходит