Доброе утро – это когда ты впервые за последнее время чувствуешь себя по-настоящему выспавшейся. Такой, когда глаза открываются не с помощью распорочек, поддерживающих верхние веки, а сами по себе. Широко-широко. И еще шире, когда ты понимаешь, что сзади к тебе прижимается гроутело со всеми гроувыпуклостями, одна из которых упирается тебе прямо в ягодицы.

      О-о-очешуеть!

      Я рывком высвободилась из объятий этого… этого… и села на постели!

      В его спальне!

      Полностью обнаженная.

      И он тоже.

      Что касается него, он даже глаза не открыл, просто повернулся на спину, совершенно без зазрения драконьей совести демонстрируя все свои выпуклости.

      И-и-и-и…

      Я подхватила подушку и от души приложила вконец охамевшего драконорежиссера по голове.

      – Гроу!

      – Танни, – донеслось хриплое из-под подушки. – Ты просто сама нежность.

      Нежность?

      Нежность?!

      Да я тебе сейчас такую нежность покажу!

      – Ты что устроил?! – прорычала я, сдергивая подушку с дракономорды и замахиваясь повторно.

      – А я что-то устроил? – подушку выдрали из моих рук и отправили на пол, сам режиссер приподнялся на локтях и весьма однозначно уставился на мою грудь.

      – Я! Ушла! Спать одна! – выдохнула, с силой выдергивая из-под этой беспринципной туши верхнюю простыню и заворачиваясь в нее.

      – Нет, ты ушла побыть одна, – хмыкнул Гроу. – Никто не обещал, что ты будешь одна спать.

      Ы?

      Ы.

      Ы!

      Все связно оформившиеся мысли исчезли из моей головы, особенно когда Гроу одним движением перетек ко мне. Клянусь, именно перетек – только что полусидел, расслабленный такой, и вот уже рядом, а я у него на коленях, спиной к нему. Окутанная его запахом (сигареты, кофе и присущая только ему дымная горчинка), который, между прочим, сводит меня с ума, так же, как и его близость.

      – Пу-усти, – прошипела, дернувшись.

      – Не пущу.

      Для верности меня оплели руками и ногами, чтобы не вырвалась.

      Признаюсь честно, вырываться совсем не хотелось, зато хотелось настучать себе за это по голове. Вчера была умная Танни (целых десять минут), сейчас Танни-классик.

      – Ты что, не слышал, что я вчера сказала? – перестала трепыхаться: