Не Солнца свет в глазах любимых, нежных,

      Коралл её уста затмил красой,

      И груди смуглые не белоснежны,

      Как проволока, локон смоляной.

      И россыпь Роз дамасских, белых, алых,

      Ты не увидишь на ее щеках,

      И ароматов в мире есть немало,

      Приятней дуновенья на устах.

      Хотя ласкают слух слова Любимой,

      Но звуки Музыкальные милей,

      Не стала поступь и богини зримой —

      У Милой шаг земной, не схожий с ней.

      Моя любовь сравнится все ж с любой

      Воспетой словом ложным красотой.

      Я никаких помех не признаю,

      Когда вступают в брак два сердца верных,

      Любовь не изменяет суть свою

      И не сгибается от бед безмерных.

      О нет! Любовь, как стойкий в шторм маяк,

      Навеки устоит несокрушимой;

      Она – звезда, что озаряет мрак,

      Но остается все ж непостижимой.

      Любовь не служит Времени шутом,

      Хоть на щеках увянут розы мая;

      Любовь не изменяется ни в чем

      И в смертный час, как прежде, молодая.

      А если не правдивы строки эти,

      То нет стихов и нет любви на свете.

      Я смерть зову, устав из-за того,

      Что в нищете достойные родились,

      И для Ничтожеств всюду торжество,

      И от единой веры отступились,

      И честь златая – нечести раба,

      И девственность поругана жестоко,

      И совершенства тягостна судьба,

      И сила немощна и одинока,

      И у искусства стиснуты уста,

      И ум у Глупости в повиновенье,

      И Истина простая – Простота,

      И доброта у злого в услуженье.

      Устав, глаза свои навек сомкну,

      Но как тебя оставлю я одну?

      В груди твоей бесценной все сердца,

      Которые я мертвыми считал,

      И там царит Любовь – ей нет конца,

      Там те друзья, кого земле предал.

      Как много надмогильных слез святых

      Любовь заставила пролить из глаз

      О тех усопших, но теперь живых,

      Которые в груди твоей сейчас.

      Гробница ты, любовь воскресла здесь,

      Где образ всех любимых вновь ожил,

      Меня отдавших по частям, чтоб весь

      Был твой, но с теми, кто навек мне мил.

      Их облик вижу я в тебе одной —

      Ты (все они), и весь во всем я твой.

      Художником стал глаз не без причины:

      Рисует в сердце красоту твою,

      А тело служит рамой для картины,

      Но лучшей перспективу признаю:

      В самом Художнике его искусство:

      Твой Образ в глубине души моей,

      Как в мастерской, запечатлело чувство,

      А глаз хрусталь прозрачный – окна в ней.

      С тобою поменялись мы глазами:

      В моих –