Доктор Гоа. Вероника Боде
Читать онлайн книгу.
на йогу, и в прибрежном дворике на меня налетели два веселых белых щенка. Может, эти псы бешеные, кто знает? И я отбивалась, как могла, громко на них покрикивая: пошли, мол, вон! Внезапно на крыльцо вышел заспанный и недовольный мужичонка. Было почему-то совершенно очевидно, что он русский, хотя такие персонажи встречаются и в других странах.
– Ой, я вас, наверное, разбудила? Простите…
– И не только вы! – назидательно произнес будущий Пиписечка и, пошатываясь, побрел назад в комнату.
Случая этого Пиписечка, как выяснилось впоследствии, совершенно не помнил. И неудивительно, при таком-то количестве изо дня в день выпиваемого… Ром «Старый монах», бренди «Медоносная пчела», индийское виски, портвейн, пиво – все шло в ход. Пиписечка был неподражаем. «Я сегодня практически не пил, – говорил он, бывало. – Раздавил только маленького “Старенького монашка”».
С того дня я начала с Пиписечкой здороваться. Мучимая чувством вины за его пробуждение в шесть утра, я при встрече смущенно говорила дяденьке «здрасьте»… Он смотрел удивленно, бросал в ответ какое-нибудь приветствие, а однажды сказал чопорно:
– Good morning!
Знакомство мы свели на пляже. И как-то сразу стало понятно, что мы – не только ровесники, но и «одного поля ягоды», то есть из одной московской среды. Оказалось, что и общих знакомых у нас много. Вот тут-то и выяснилось, что зовут его Митя и по профессии он архитектор. Я рассказала какой-то бородатый анекдот, и новый знакомый без смеха заметил:
– Судя по этому анекдоту, вам года этак пятьдесят два.
– Ничего себе, как вы угадали! – вытаращила я глаза.
Затем Пиписечка выдал какую-то английскую цитату, и я отметила, что у него хорошее произношение. Ну а потом к нему пришла через мостик из Мандрема Саша, и тут мы с Тусей просто обалдели, потому что Саша-то была интересная стройная дама лет на пятнадцать его моложе. Взявшись за руки, парочка пошла по берегу в сторону Арамболя.
Саша вскоре уехала, и Пиписечка в один из вечеров прибился к Тусе, нашей мандремской примадонне, курившей на балкончике своего пальмового бунгало. Она-то и окрестила его таким замечательным прозвищем, которое ему пришлось как раз впору. На следующее утро мы должны были ехать за билетами в Непал. Пиписечка поехал с нами. Прихватил с собой хороший фотоаппарат, со знанием дела демонстрировал нам архитектуру города Мапсы, был деликатен и изысканно остроумен. Мы уже не замечали ни фиолетового носа, ни тонких дрожащих ножек: перед нами был интересный мужчина. Скажу больше: вскоре я стала испытывать нечто вроде легкого эротического влечения к Пиписечке. Он был похож на друзей моей юности, московских интеллектуалов, поэтов и художников, с которыми я в те годы крутила романы. Вот только с высоты своих пятидесяти двух лет понимала отчетливо: об Пиписечку очень легко изорвать себе душу…
Был он легок в общении, дружелюбен, иногда грубоват и совершенно самодостаточен. Собственно, кроме