Точка невозврата. Ксения Еленец
Читать онлайн книгу.
на самом видном месте и открыл мне дверь, как чёртовой мадаме! Даже наручники не смагнитил!
– Давай смагничу? – щёголь не выглядел усовестившимся.
Его губы кривились в пакостливой усмешке. Агата пригляделась и нахмурилась. Лицо раздалось вширь, обозначился второй подбородок, на щеках проступила седеющая щетина. Плечи округлились, шея сдулась и одрябла. Дорогущее пальто взбугрилось на талии, обозначив объемистое пузо.
Синтетик. Агата нервно хохотнула. Она едва не воткнула шприц в задницу настоящего синта.
– Хорош? – поинтересовался Щёголь, приподняв одну бровь. – Новейшая оболочка, от живого тела не отличить.
– Раньше было лучше, – фыркнула Агата.
Лицо Щёголя поплыло. Щетина втянулась, подбородок заострился, скулы поползли вверх. Кожа натянулась, побелела, покрылась россыпью веснушек. Шея истончилась. Пальто повисло мешком. Волосы выцвели до льняной белизны, распушились лёгкими кудряшками.
Агата вздрогнула, глядя в собственное бесстрастное лицо.
– А так? – губы, такие же сухие и обветренные, как её собственные, изогнулись в совершенно чужой усмешке. Агата протянула руку, коснулась своей–чужой щеки и отдёрнула пальцы. Кожа была тёплой и живой.
– Жуть какая, – она поёжилась и обхватила себя за плечи. – А клеймо где? Синты обязаны носить его на видном месте.
– Ты путаешь меня с кибером, – лицо собеседника задрожало, вновь принимая мужские черты. – Я оцифрованный. Человек, со всеми полагающимися правами. Разумных не клеймят.
Агата нахмурилась. О программе сохранения ценных человеческих ресурсов она, разумеется, слышала, но только мельком. Из Нижнего в списки оцифровки не попадали.
– Я думала, вам дают живые тела. Подбирают младенчиков покрепче, выселяют и подсаживают нового жильца.
– Бывает и так, – кивнул Щёголь.
Он постучал пальцем по сенсорной панели на спинке переднего сидения. Защитные шторки скрылись в пазах. Агата придвинулась ближе к окну и выглянула вниз. Желудок закрутило.
Машина медленно ползла над городскими окраинами. Домишки с высоты казались игрушечными. Тёмные ленты каналов змеилась, опоясанные полосками мостов. Из соседнего окна вырастали жмущиеся к центру небоскрёбы Верхнего.
Её замутило. Агата уставилась вперёд, в спинку водительского кресла, и до побелевших кончиков ногтей сжала собственные колени.
– Младенчиков долго растить. А дети, способные сказать "мама" уже считаются разумными и запрещены для стирания и перезаписи. К тому же, маленькое, толком не сформированное тело может повредить подселяемую личность.
Голос был холодным и отсутствующим. Агату передёрнуло. Она никогда не была трепетной гуманисткой, но рассуждать о детях как о жёстких дисках для записи информации даже ей казалось цинизмом.
– Тогда почему всех не делают такими как ты? – Агата дёрнула головой, прогоняя видение колыбелей с молчаливыми младенчиками, бросающими из-под насупленных бровей колкие взрослые