Когда-то шоссе было идеально гладким, скоростным, с плавно приподнятыми краями. Глидеры мчались вдоль него, как бобслейные снаряды, стремительно переходя с осевой то на правую, то на левую сторону, но теперь шоссе напоминало полосу препятствий. Военная «галоша» перла по нему, как танк, выдавливая поддерживающим полем черную воду из ям и рытвин. Надежно пристегнутая к креслу, Ким с тревогой посматривала на эту жуткую дорогу, где в любой момент могла сработать мина, заложенная террористами, или, что хуже, оказаться «комариная плешь». Власти отрицали наличие аномалий за пределами Зоны, но Боб Хиггинс, обозреватель «Нейчур» и приятель Ким по колледжу, утверждал, что Хармонт и Зона давно слились в единое целое, и что всякая чертовщина происходит в городе и на его окраинах.

      – Вас не укачивает, мисс? – любезно осведомился водитель, здоровенный военный в чине сержанта, искоса взглянув на распирающую комбинезон пышную грудь Ким.

      – Немножко, – призналась Ким, застегивая молнию комбинезона до самого горла.

      Она жалела, что не воспользовалась любезным предложением Боба подбросить ее в Хармонт на вертолете корпункта «Нейчур». Но, во-первых, Боб был не прочь переспать с ней, поэтому Ким не радовало оказаться лишний раз ему обязанной. Во-вторых, шеф Ким – редактор отдела публицистики «Дейли Телеграф» мистер Пибоди – строго-настрого наказал своей внештатнице не якшаться с медийными конкурентами, к которым, само собой, относился Боб и прочие сотрудники «Нейчур» в Рексополе. Поэтому Ким решила обойтись собственными силами. К тому же все воздушные коридоры, разрешенные для пролета гражданской авиацией, проходили в стороне от хармонтской Зоны. А Ким планировала сделать несколько