Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало. Олег Айрапетов
Читать онлайн книгу.
сокрушит нас числом своих солдат; тогда она построит свой Балтийский флот и железные дороги»3. Очевидно, что это и стало основной причиной появления самых жестких обвинений по отношению к Сербии, которые, по словам Э. Грея, являлись «выводом, который не мог быть принят без доказательства»4. В Вене и Берлине вряд ли могли сомневаться: Петербург не хотел войны и не мог допустить разгрома Сербии. Русский МИД ясно дал понять это еще во время предшествующих кризисов на Балканах5. Россия стояла перед неразрешимой задачей, и все последующие события доказали это.
5 (18) июля австрийский посол в России граф Фридрих Сапари встретился с С. Д. Сазоновым и поручился ему «за миролюбие своего правительства». Тем не менее поступавшие в русский МИД сообщения вызывали опасения. С. Д. Сазонов оказался перед сложной дилеммой: демарш в Вене с советом воздержаться от военных действий против Сербии мог быть истолкован как угроза и только ухудшить обстановку. Тем не менее 9 (22) июля русскому послу в Австро-Венгрии была отправлена телеграмма: «Благоволите дружески, но настойчиво указать на опасные последствия выступления Австрии, если оно будет иметь неприемлемый для достоинства Сербии характер. Французскому и английскому послам в Вене поручается преподать советы умеренности»6. Дружеские советы не помогли.
9 (22) июля «Биржевые ведомости», ссылаясь на своего корреспондента в Вене, сообщили читателям, что в ближайшие дни следует ожидать вручение австро-венгерской ноты Сербии: «Австрийская нота будет вежливой по форме, но энергичной по существу… Австрийская нота будет носить ультимативный характер, причем Сербии будет дано 48 часов для ответа»7. В шесть часов вечера 23 июля австрийский посол в Белграде барон В. Гизль фон Гизленген предъявил сербскому правительству ультиматум неслыханной жесткости, принятие которого нарушило бы сербский суверенитет8. Этот документ получил безусловное одобрение со стороны германской дипломатии и общественного мнения. С юридической точки зрения, требования Вены выглядели явным нонсенсом: формально Австро-Венгрия решила наказать Сербию за преступление австрийского подданного сербской национальности. Что касается покушений, то с 1912 г. и сербы, и хорваты, и босняки-мусульмане неоднократно покушались на жизни высокопоставленных австрийских чиновников и членов императорской фамилии, не исключая и самого Франца-Иосифа9.
Однако тогда Вена и Берлин не были еще готовы к большой войне, а потому не последовало такой единодушной реакции на покушениями. «Все утренние газеты [без различия оттенков] относятся очень сочувственно к решительному тону, принятому Австрией, – докладывал 11 (24) июля 1914 г. русский поверенный в делах в Берлине, – даже и те немногие, которые признают неприемлемость для Сербии поставленных ей условий. Особенно резок [полу]официозный «Локаль анцейгер», который говорит, что обращение Сербии в Петербург, Париж, Афины и Бухарест излишни, и заканчивает, что немецкий народ вздохнет свободно, узнав, что наконец станет ясным положение