В медсанбате у коптилки тусклой,

      Сон бойцов израненных храня,

      Пишет девушка с косою русой

      Пареньку, что был здесь год назад:

      «Вам пишу с большим приветом, Тоня —

      Медсестра. Вы помните меня?

      Вы в беспамятстве лежали долго…

      Я воды попить вам принесла…

      Нам сказали, что горели в танке,

      И не знали, выживете ль, нет…

      А пока лежали вы на перевязке,

      Порывалась я прийти к… тебе.

      Среди раненых в крови, средь стонов

      Мельком взгляд всё время на тебя…

      Как живёшь? Зажили ль твои раны?

      Ведь четвёртый год идёт война…

      А когда грузили в эшелоны,

      За руку держала я тебя…

      Помнишь ли ты сестричку Тоню?

      Я с косой тогда была одна.

      Весь в бинтах, в бреду и без сознанья…

      Как тебя до госпиталя довезли?

      Быстро ли зажили твои раны?

      Ведь идёт четвёртый год войны…»

      Бабушка учила, как молиться.

      Не подумай, комсомол не подведу!

      Я прошу:

      «О, Боженька, помилуй,

      Ты спаси его… Я сердце отдаю…

      Жизнь отдам и всё, что вы хотите,

      Чтоб он выжил и пришёл в себя…»

      Он меня, конечно, и не видел…

      У меня же за него болит душа!

      Лист сложу в солдатский треугольник,

      На конверте адрес напишу:

      «Милому бойцу, солдату… Коле».

      Город? Это знать я не могу…

      Догорала тусклая коптилка,

      И она вздохнула тяжело:

      – Не отправить…

      И ответ он не напишет…

      Жаль, я так жду, люблю его!

      Завтра бой, полна палата снова,

      Помощь нужна каждому бойцу…

      Снова трудится сестричка Тоня.

      Седина теперь и ей к лицу.