День народного единства. Роман Уроборос
Читать онлайн книгу.
а в редчайших случаях духовного недомогания. А в остальные дни? В остальные дни – пост и молитва. Благословляю! Ваше здоровье! Что же вы падаете? Аккуратней. Не перевелись еще в стране нашей богатыри! А вот вы сейчас можете выпить полную пивную кружку коньяка? На спор? На слабо! Помрем. От алкогольного отравления помрем. Ссыте. А я Вам сейчас покажу. Русские не сдаются. Глоток. Русские после второй не закусывают. Глоток. Русские – самые правильные люди на самом деле – глоток. Русские после третьей закусывают. А я – нет! Я – бог. Супербудда. Могильщик перестройки. Высший человек, суки. Стоять! Куда пошел, падла! Что значит, убери пистолет. Ой! Я случайно выстрелил. Не вой, дура! Он живой еще! Всем лечь! У меня в руках граната! Чека вынута. И жизнь навечно поломата. А ведь жизнь так хорошо начиналась. Мамина улыбка, мамин голос. Молоко. Мамино молоко. Потом все – друзья. Все – любимые. Все любят меня – и я люблю всех. Есть Бог. Он добр и бородат. От него пахнет – дорогим табаком, дорогими шотландскими виски (одномальтовыми, островными), медом и орехами. И когда началось все ломаться и рушится? Аплодисменты. Кто еще здесь? Ты почему не лежишь лицом вниз и не гадишь под себя? Кто ты? Я тот самый, пахнущий орехами и медом. Пришел проводить тебя в последний путь. Думаешь так все плохо? Гораздо хуже, чем ты думаешь. Здесь ударение на последнее слово. Оно ключевое. Менты, кгбшники очень быстро примчатся. И у них приказ – пленных не брать. Так я всех убью. Им что ли своих советских людей не жаль? Не жаль. Так я их убью, прямо сейчас. Два контрольных выстрела в голову. Раз, два. Мост. Рубикон. Молодец, малыш, я горжусь тобой. Никто не мог сделать лучше. Прекрасная иллюстрация к словам – «умираешь всегда в одиночестве». Даже если вокруг миллион зевак. И казнь твоя проходит в прямом эфире. Кто все эти люди? Свет. Камера. Мотор. Они кино снимают о моей жизни? Нет, твоя жизнь абсолютно не интересна никому. Они пришли снимать твою смерть. Смерть в прямом эфире, что может быть интересней? Ветви. За окном шумят. Дайте отдохнуть. Не мешайте мне. Мы не можем, у нас телемост. Мистер Познер? Мистер Донахью? Вы готовы? Итак, у нас в прямом эфире? Вас как зовут? Представьтесь, пожалуйста, нашим советским и американским телезрителям, которые налетели как мухи на говно на вашу смерть. Я не хочу, я правда не хочу. Я устал. Я бы с удовольствием жил как раньше. Милая прекрасная патриархальная страна. Генсек – дедушка. План пятилетний. Все хорошо. Броня крепка. Нас защитят от этого страшного мира, что за периметром. Накормят, обогреют, оденут, обуют. Можно мне туда? Подождите гражданин. Вы узнаете этих людей, что лежат сейчас на полу, все в крови с множественными ножевыми ранениями, несовместимыми с жизнью? Да, узнаю, это мои папа и мама. Скажите, вы узнаете этот нож? Да, это мой нож. Но это не я. Я не знаю, кто это сделал. Это не я, простите меня. Простите. Это не я сделал. Я ничего не помню. Я не мог этого сделать, ведь я так их люблю. Мама, папа. Вставайте, просыпайтесь. Пойдемте домой. Давайте уйдем