Арская дорога. Иван Полонянкин
Читать онлайн книгу.
Никоном и протопопом Аввакумом, выходцами из соседних нижегородских сёл Григорово да Вельдеманово. Противники не стремились к примирению, а разломили церковь на новолюбцев, верующих, привыкших подчиняться, и старолюбцев, хранителей основ отцовской веры, которые без страха и оглядки упорно шагали по старой русской дороге.
И патриарх Никон, и протопоп Аввакум в своё время оказали заметное влияние на становление и судьбу игумена: он стал сторонником патриарха, но, в то же время, остался тайным обожателем стойкости и таланта Аввакума.
Тихон подошел к небольшому столику у окна, взял книгу, погладил ладонью: эта книга была его тайной. Под кожаной потёртой обложкой бронзовой застёжкой закрыто от любопытных глаз переписанное монахом в Пустозерске творение самого протопопа Аввакума: «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное».
Осенил себя крестным знамением, заглянул в книжное писание. Голос протопопа, как в далёком детстве, строками проник в его сердце:
«…Многострадальный узник темничный, горемыка, нужетерпец, исповедник Христов священнопротопоп Аввакум понужден был житие свое написать отцом его духовным иноком Епифанием, дабы забвенью не было предано дело Божие. Аминь. Всесвятая Троица, Боже, Создатель всего мира, помоги и направь сердце мое начать с разумом и кончить делами благими то, о чем ныне хочу я глаголать, недостойный. Разумея же свое невежество, припадая к твоим ногам, молюсь тебе, у тебя помощи прося: Господи, направь мой ум и укрепи сердце мое не о красноречии печься, но приготовить себя к творению добрых дел, о которых глаголю, чтобы, просвещенный добрыми делами, встал я на Судище справа от тебя, причтенный со всеми избранными твоими. И ныне, Владыко, благослови, да, воздохнув от сердца, и языком возглаголю…»
Игумен Тихон в задумчивости закрыл книгу. Двоякие чувства раздирали его душу всю жизнь, не помогали горячие молитвы и строгие посты, истязания своего тела и духа: так и не смог принять насильственное разделение единой православной веры и русских людей, всегда с уважением относился к старолюбцам за их твёрдость и преданность своим убеждениям.
«Разбросали единый кулак растопыренной ладонью; потеряна мощь русского народа! Благо есть ещё люди, понимающие это. Помоги им Господи!» – думал он о Фёдоре, отправляющемся в верховья реки. Всю ночь молился, простоял на коленях, вымаливая божьей помощи русским скитальцам, а для себя – прощения. С трудом поднялся на ноги, завернул в чёрную тряпицу письмо, писанное накануне, и Аввакумову книгу. Подумал: «Времена опасные ныне», – и вышел из кельи.
Обоз Фёдора собирался у монастыря. Была ещё ночь, но чувствовалось, что заря уже зарождается где-то далеко-далеко на востоке, там, за горизонтом, где завиднелась еле-еле светлая полоска. Когда обозначился обоз, из монастырских ворот вышел игумен Тихон и молча встал у тёмной стены. Фёдор подошёл к нему, сложив руки крестом:
– Благословите, Владыка.
– Бог благословит!
Купец склонился, поцеловал благословляющую руку игумена, услышал шёпот:
– В