Иван Грозный и Мария Темрюковна. Очищение. Аксана Азреталиевна Шогенова
Читать онлайн книгу.
знал. О том, что Иван IV оставался верен провозглашенной им в 1547 году политике мира, согласия и любви, свидетельствует официальная летопись.
К прощению располагал и сам факт чудесного исцеления от, казалось бы, смертельной болезни. Божья милость, снизошедшая на болеющего Ивана, не могла, по евангельским заповедям, оставаться безответной. Она требовала от государя проявления милости»221.
Дополним пояснениями Р. Г. Скрынникова: «Измену Семена Лобаново-Ростовского невозможно было скрыть, но Алексей Адашев позаботился о том, чтобы представить предательство случайным результатом скудоумия. В официальной летописи значилось, что Семен «хотел бежати от убожества и от малоумьства, понеже скудота у него была от разума»222.
То есть то, что в Средневековье называлось «случайное скудоумие», на современном языке будет звучать как «предательство Родины в состоянии аффекта».
О том, что Грозный понял всю опасность сложившейся ситуации, но проявил христианское милосердие и прощение, рассказывает И. Я. Фроянов: «…понимание подлинной сути мартовских событий 1553 года пришло к царю Ивану не сразу, а постепенно, по мере обнаружения неизвестных ему ранее обстоятельств и появления новых свидетельств. <…> Ростовский передал Довойне секретные сведения, касающиеся решения Боярской Думы, отговаривал посла заключать с русскими соглашение о перемирии, ссылаясь на трудности, переживаемые якобы Московским государством. <…> Предательством государственных интересов Русии князь Семен надеялся заслужить расположение к себе польского короля Сигизмунда II Августа, в чем, кажется, преуспел. <…> Царь распорядился создать «следственную бригаду» из 11 человек, в состав которой вошли лица, названные в приписке 1553 г. мятежниками. Вместе с тем Иван, возможно, хотел проверить их и проследить за тем, как они поведут себя при расследовании новой измены. <…>
Расследование выявило немало подробностей мартовского мятежа 1553 года. Отсюда следует, что государь, как и близкие ему люди, изначально не заблуждался насчет смысла мартовских (1553) событий. Они сразу же поняли, что имеют дело с тайным заговором и попыткой государственного переворота. <…>
Весьма показательно и то, что князя Семена судили не по совокупности преступлений (за участие в мартовском мятеже 1553 года и за последующую измену), а только по обвинению в государственной измене, выразившейся в передаче секретной информации зарубежному послу и намерении бегства к иноземному властителю. Отсюда ясно, что вина за мятеж 1553 года была царем Иваном прощена, наказанию за нее никто не подвергался, почему она и не была предъявлена Лобанову-Ростовскому. <…>
По нашему мнению, «боярский суд не придал значения показаниям Ростовского о мартовском заговоре 1553 года не потому, что вел дело осмотрительно и осторожно, а потому, что по велению Ивана IV вопрос об этом заговоре был закрыт, а его участники прощены»223.
Народная