Жены и дочери. Элизабет Гаскелл
Читать онлайн книгу.
многих лет блистательная возможность время от времени бывать званым гостем на обеде в Тауэрс доставляла ему мало удовольствия, так как это была лишь формальность, неотъемлемая от особенностей его профессии, никак не возвышавшая его в собственных глазах.
Однако, когда лорд Холлингфорд вернулся в Тауэрс, сделав его своим постоянным домом, положение изменилось. Мистер Гибсон там теперь действительно слышал и узнавал о многом, что представляло для него подлинный интерес, что давало новое направление его чтению. Время от времени он встречался с ведущими представителями научного мира – странного вида простодушными людьми, с чрезвычайной серьезностью относящимися к своему особому предмету изучения и почти ни слова не способными сказать о каком-либо ином. Он ощутил в себе склонность ценить и понимать таких людей и при этом чувствовал, что они, в свою очередь, ценят его одобрение, искренне и умно проявляемое. Вскоре он даже начал посылать собственные статьи в наиболее научно ориентированные из медицинских журналов и таким образом – отчасти получая, отчасти предлагая научные сведения и точные наблюдения – ощутил прилив новых сил и энергии. Общение между лордом Холлингфордом и доктором не было частым: один был слишком молчалив и застенчив, другой – слишком занят, чтобы искать общества друг друга с постоянством, необходимым для устранения того различия в их социальном положении, которое препятствовало частым встречам. Но оба получали истинное удовольствие от общения друг с другом. Каждый мог полагаться на уважение и симпатию другого с уверенностью, неведомой многим из тех, что называют себя друзьями, и это было источником удовольствия для обоих – для мистера Гибсона, конечно, в большей степени, поскольку его культурное и образованное окружение было гораздо малочисленнее. Собственно говоря, среди людей, его окружавших, равных ему не было, и это некоторым образом его подавляло, хотя причину своей подавленности он распознать не мог. Был среди них мистер Эштон, викарий, сменивший мистера Браунинга, человек чрезвычайно порядочный, добросердечный, но без единой оригинальной мысли в голове. Привычная вежливость и умственная лень побуждали его соглашаться с любым мнением, если только оно не было явно еретическим, и изрекать совершеннейшие банальности в безупречно джентльменской манере. Мистер Гибсон раз или два позабавился, заманивая викария, любезно соглашавшегося с аргументами как «совершенно убедительными» и утверждениями как «любопытными, но несомненными», все дальше и дальше, пока бедняга не оказывался в трясине еретического замешательства. Но тогда мука и страдания мистера Эштона, внезапно осознавшего, в какую теологическую ловушку он попал, его искренние упреки себе за предшествующие уступки и допущения делались так горьки, что мистер Гибсон утрачивал всякий вкус к шутке и спешил со всей мыслимой доброжелательностью вернуться к «Тридцати девяти статьям»