Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры. Марк Коэн
Читать онлайн книгу.
у своих коленей. Уверенность была ее козырем, и она никогда не упускала возможности его разыграть.
В начале второго года Дана и до меня попыталась дотянуться:
– У тебя, Магдочка, волосы такие, что ужас. Вот я попрошу маму прислать из дома помаду для них, сделаем из тебя человека.
Я тогда успела наглядеться на Касю, как та кукует по ночам, перестукиваясь с пустой умывальней. Ее было жаль.
– Не надо. Я уже человек.
Данка тогда напряглась. Если бы она продолжила меня продавливать, я бы отделилась и нас с Касей стало уже двое. На это она не пошла – чутье не позволило.
Она способна отличить добро от зла, дурной поступок от хорошего, благородство от подлости. Но вся проблема в том, что тьма влечет ее сильнее света, и Данка выбирает ее осознанно. Всегда выбирала. И эта неправильность притягивала к ней даже сильнее, чем ухищрения с целью унизить наше достоинство.
Дануту несколько сглаживали месяцы в пансионе, наш уклад и правила стачивали ей зубы. Но стоило Данке вернуться из дому после каникул, как темное пламя в ней разгоралось с новой силой. «Смирение» надолго занимало место на ее шее, пока она не начинала его демонстрировать.
Шабаш сидит по одну сторону стола, а я – по другую. Будто у нас переговоры. Или я держу экзамен перед комиссией. Или они хотят меня допросить. У всех троих на груди красуется камея с двумя ладонями и зазубренным листком крапивы. Еще прошлой весной я носила такую же. Кася тоже.
Бормочу приветствие и сажусь, придержав сзади подол. Мария что‑то шепчет на ухо Дануте, и губы той расползаются в улыбке абсолютного превосходства. Она улыбается так, когда замышляет какую‑нибудь мерзость.
Я с трудом отрываю взгляд от ее победной гримасы и только тогда обращаю внимание, что нас меньше, чем должно быть. На одну Юлию.
Данута безошибочно улавливает ход моих мыслей.
– Юлька задерживается. Знаешь, теперь по утрам она ходит в капеллу. Рано выходит, затемно, когда я еще сплю. – Она обращает свои слова к Кларе, но так, чтобы я слышала. – Неужели она там молится, как думаешь?
Театр одной актрисы, точь-в‑точь моя маменька. Я, надо полагать, зритель, а остальные у Даны вместо декораций. Воткнуть бы ей в лицо вилку.
Пани Ковальская, педантичная до ненормальности, уже пересчитала всех по головам и подошла требовать объяснений. Данута повторяет все слово в слово. Директриса кивает и идет дальше, но меня не оставляет чувство фальши.
Морщусь, отчего нос пронизывает тупая боль.
– Магдалена, ангел мой, что с тобой приключилась? – наигранно интересуется Данка.
– Это не ваше дело, панна Мазур.
– Что ж. Ты сама так решила, Магда. Тебя никто не заставлял.
К обеду стало ясно, что Юлии нет ни в одной из комнат пансиона, ни в хозяйственных постройках, ни тем более в капелле. Одна из наставниц отправилась в деревню, чтобы поискать там. Пани Ковальская не стала ждать ее возвращения и немедленно