Картина в картине

      …показалось…

      …спать надо идти, уже мерещится черт знает что…

      Какого черта я не иду спать, какого черта я смотрю и смотрю на картину на стене, откуда она вообще взялась. Есть такие картины, которые непонятно откуда взялись, как будто висели на стене всегда, еще до того, как был построен дом, и даже до того, как вообще появилась стена.

      Картина… из тех, мимо которых проходишь каждый день, вообще не замечаешь, что на них… а что, разве на них что-нибудь нарисовано, а что… ну надо же, оказывается, девушка спит на диванчике в залитой полуднем гостиной, а она там раньше была, да была, конечно, или не было, или она появляется только когда…

      …черт.

      Вот оно, снова, в дальнем левом углу картины, куда не падает солнечный свет, там что-то на стене… еще какая-то картина, в тени даже непонятно, что именно на ней изображено, чем больше вглядываешься, тем больше не понимаешь, что такое. По крайней мере, понимаешь одно, – оно не должно шевелиться, оно не должно выбираться из полотна, осторожно спускаться на стол у картины – вот теперь вижу мужчину лет тридцати, залитого кровью, что за черт… Он шепотом-шепотом спускается из картины, медленно идет через комнату со спящей женщиной, только сейчас вижу окровавленный кинжал в его руке, подбирается к спящей…

      Черт…

      Хочется закричать, крик стынет в горле, отчаянно утешаю себя, что все равно ничего не получится, она все равно меня не услышит, потому что… ну, просто потому что…

      …она приподнимет голову, смотрит на незваного гостя, кричит – пронзительно, громко, крик разрезает уши острым клинком. Да какого черта я её слышу, я не должен её слышать, потому что… потому что. Женщина – теперь вижу, что совсем юная, даже назвал бы её девочкой-подростком, – бросается прочь куда-то в свет полудня за занавески и раскрытую дверь на террасу…

      Продолжаю выжидать, сам не знаю, чего, думаю, как рассечь картину пополам, сломать об колено, тогда этот с кинжалом окажется по одну сторону, а девушка по другую, он ничего ей не сделает… Надо только подойти к картине, не смотреть, не смотреть, что он уже глядит в мою сторону из-за окровавленных волос, он делает шаг в мою сторону, чер-р-рт… Схватить картину, ты еще на гвозде застрянь, дрянь ты такая, ты еще…

      …его рука сжимает мое запястье, вот это силища, ты мне руку не оторви, а ведь оторвет, – валится на меня, впивается мне в плечи, – пол уходит из-под ног, бьет меня по затылку, – незнакомец отпускает меня как-то неожиданно быстро, в изнеможении падает на ковер. Наконец-то решаюсь разглядеть это неведомое нечто, щуплый, но жилистый, бескровное худое лицо…

      – Мне… – выхаркивает слова вместе со сгустками крови, только теперь вижу глубокую рану на груди, – мне… на вось… мой…

      – Этаж?

      – Не-е… – давится этим последним «не», закатывает глаза, оглядываюсь в поисках телефона, скорую-скорую-скорую, ты какого черта обмякать как тряпка вздумал, ты какого черта дышать перестал… Пытаюсь сделать что-то вроде искусственного дыхания, фонтан крови плюет мне в лицо, чер-р-р-т…

      Полиция-полиция-поли…

      …стоп.

      Уже отдергиваюсь от телефона, вот только полиции мне не хватало, что я им скажу, так они мне и поверят в наскоро придуманную историю, а это друзья заходили, посидели, выпили, слово за слово, один другого… Не то, не то, даже если понаставлю на стол бутылок и стаканов…

      Решение приходит само собой, даже не спрашиваю себя, как можно запихнуть обмякшее тело в узкую рамку – тело как будто уменьшается в размерах, с глухим стуком проваливается в комнату по ту сторону картины. Что-то звякает у моих ног, так и подскакиваю на месте – не сразу понимаю, что вижу, это похоже на ключ, только какой-то странный ключ, похожий на головоломку, живущую как минимум в четырех измерениях. Комната как будто выворачивается наизнанку, хватаюсь за воздух, воздух расступается, выпуская меня куда-то…

      …черт…

      Едва не падаю с головокружительной высоты, которая открывается за чем-то, что я про себя называю порталом, вижу огромный зал и себя под самым потолком, даже успеваю увидеть позолоченную рамку и карточку «Вечер у камина», вот как, значит, назвали эти мои жалкие попытки растопить огонь… Прикидываю,