Когда она возвращается домой в конце дня, разнообразные просители уже выстроились снаружи здания, в котором находится ее квартира. В нем нет ни охраны, ни каких-либо иных средств безопасности. Одному нужна работа. Другой просит Азиту быть судьей в семейном конфликте. Все они рассчитывают на угощение и ночлег в ее квартирке на две спальни. По словам Азиты, «будучи членом парламента, ты и гостиница, и ресторан, и больница, и банк».

      Избиратели то и дело просят денег в долг. У Азиты нет сбережений, но отказ без попытки хотя бы предложить небольшое возмещение дорожных расходов будет расценен как враждебность. Еще хуже – отказать человеку, которому нужен ночлег. Так просто не делается. Велик риск, что в этом случае проситель вернется в Бадгис, рассказывая, что Азита – ленивый и высокомерный представитель, которому наплевать на свой народ.

      Она быстро усвоила это в ходе своей работы.

      – Работа женщины-политика сильно отличается от работы мужчины. В течение дня ты – политик, а потом, добравшись до порога своего дома, ты должна быть хорошей матерью и домохозяйкой. Я должна заботиться о своих детях: делать с ними домашние задания, готовить для них, накрывать на стол и убирать. Потом я должна принимать своих гостей и быть для них хорошей хозяйкой.

      Она подбадривает себя, готовя ужин на десятерых бо́льшую часть недели.

      – Я сравниваю себя с другими женщинами-политиками в мире. Все мы должны усердно трудиться и игнорировать тех, кто говорит, что нам в политике не место.

      Ближе к полуночи она, наконец, снова остается одна, все в том же углу спальни, в котором начинала свой день. Только теперь она в джинсах, с коротким хвостиком, в свободной тунике. Она втирает в лицо охлаждающий крем «Пондс», чтобы удалить пудру, теперь уже смешанную с пылью и маслом от газовой горелки, стоящей на кухонном полу. Без косметики ее лицо становится мягче, моложе.

      За ужином она принимала в гостях восьмерых мужчин из Пакистана и их детей; некоторые из них теперь спят на полу в другой комнате. Гости были приняты с подобающим почтением, их уважили и щедрыми порциями поданного к столу мяса, и гостеприимством, проявленным по отношению к ним мужчинами дома: Мехран, босая, в снежно-белом перан тонбан, сидела рядом с отцом, одетым в точно такой же наряд. Сияя от всеобщего внимания и взволнованно болтая с собравшимися мужчинами, Мехран заодно ухитрялась следить глазами за матчем по реслингу на телеэкране в углу. Гости болтали и смеялись, а Азита тем временем продолжала наполнять тарелки горками риса и рагу, курсируя между гостиной и кухней.

      – Прежде они уже через 5–10 минут принимались расспрашивать о моих сыновьях, и весь дальнейший разговор крутился вокруг вопроса о том, почему у меня нет сына. «Нам так жаль тебя! Почему бы тебе не попытаться в следующий раз родить сына?» – говорили