Неодинокий Попсуев. Виорэль Ломов
Читать онлайн книгу.
директор читал, Рапсодов, не умолкая, грозил Попсуеву всеми мыслимыми и немыслимыми карами:
– Он у меня волчий билет получит!..
– Ладно, Борис Григорьевич, хватит сопли жевать. Сам кашу заварил. Ты заявление читал? А статью? Почитай, почитай! Шибко вы парня обидели.
– Кто кого еще обидел.
– Сам обиделся? Прям унтер-офицерская вдова! Обиду проглоти, радуйся, что не получил, как Синьков. Почему я ничего не знал про это? Что автор Попсуев? Почему этот… Бебеев… украл чужой труд? Кто готовил это?
– НИЛ и главный технолог.
– Передай, чтоб подмылись, через десять минут ко мне. И Берендея позови, но не к началу.
– Иван Михайлович!
– Чего тебе?
– Но я не давал интервью! Я не знаю никакого Кирилла Шебутного!
– Ладно, иди! Не знает он… Знаем мы!
Каково было удивление Попсуева, когда в семь вечера в комнату зашел Чуприна. Сергей лежал, закинув руки под голову и задрав ноги на спинку кровати, и размышлял. Пока вся эта утренняя возня никак не откликнулась, будто ее и не было вовсе. Не ясно было, что же теперь делать. Во всяком случае, идти на завод бессмысленно. «Надо ждать. Кто-нибудь сам придет. Смирнов, или Орест, или Берендей. А то и приедут – менты. И поведут под белы рученьки… А за что?!» Раскаяния не было в нем. Он даже представил невообразимое: «Рапсодов вызывает на дуэль. А я ему отвечу, как Арбенин: «Стреляться? с вами? мне? вы в заблужденье».
О Татьяне он не вспомнил ни разу. А вот Несмеянины слова «Надо, Попсуев, не уметь, а сметь. Смелость города берет» не таяли, а словно детские кораблики, качались на волнах памяти. И такая досада брала от них! А тут еще ее немеркнущее насмешливое лицо…
– Лежишь, мастер? – директор, озирая обстановку, стоял в дверях. За ним угадывались сопровождающие. Взглянув на них, Чуприна закрыл за собой дверь. Сцена напомнила Сергею египетскую фреску: фараон и людишки у его ног…
Попсуев поднялся с кровати.
– Да ты лежи. Имеешь право. Я ж пред тобой подлый человек. Чернорабочий или поденщик. Вот только, чтобы знал ты, категорию подлых людей на Руси упразднили еще в одна тысяча семьсот сорок втором году. Мальчишка! Да как смел ты написать мне эту цидульку! – Чуприна достал из кармана свернутый вчетверо листок.
Попсуев молчал, спокойно глядя в глаза директору.
– Погодь-ка, – вздохнул Иван Михайлович, положил ему свою широкую ладонь на плечо, усаживая на кровать. – Я зараз.
Он вышел в коридор, притворив за собой дверь. Пару минут слышалась невнятица голосов, потом удаляющиеся шаги. Зашел Чуприна.
– Вот что, Сергей Васильевич, поехали ко мне, там в спокойной обстановке решим, ху из ху, а кто пи из пи. Не люблю общаг.
Попсуев молча вышел. В коридоре было пусто. Вахтерша поднялась со стула, завидев их.
– Да ты не скачи, Петровна. Как спина-то?
– Да спасибочки, Иван Михайлович, сижу вот.
– Ну, сиди-сиди. Дюже не прыгай. Моя шкуркой лечится.
– Привет