Очень важный маршрут. «Коммерсантъ». Григорий Ревзин
Читать онлайн книгу.
В целом, я так понял, в учении о наивном искусстве сегодня принята концепция психологического объяснения феномена. Мы проговорили полтора часа, и я много узнал о разных психологических казусах, приведших наивных художников к их творчеству. Особенно важны три темы. Во-первых, наивные художники не потому наивные, что не учились, а потому что и не хотят учиться, а стремятся сохраниться как есть. Во-вторых, что в их жизни случились неприятности (мужчины чаще запивают и бомжуют, а от женщин чаще уходят мужчины), и искусство их лечит. В-третьих, что наивные художники не знают эволюции и всегда тождественны себе, то есть в этом смысле у них такое же творчество, как детское. Все это было страшно интересно, и чувствовалось, что Лариса Дмитриевна – очень хороший, много думающий и увлеченный искусствовед с несколько избыточной для такого собрания квалификацией. Я бы сказал, ей правильнее возглавлять отдел Третьяковки или Эрмитажа.
Я и сам искусствовед, так что во мне многое отзывалось на ее теоретические построения, и мне хотелось думать с ней в унисон. Но меня, честно сказать, смущал угол, снимаемый от общественных аутсайдеров. Я все пытался понять, какая же логика стоит за тем, чтобы собирать эти произведения сохранивших детскую непосредственность мужчин и женщин трудной судьбы, держать их в этом углу на Измайловском бульваре и еще чтобы все это было государственным музеем.
Тут, дорогой читатель, надо вам сказать вот что. Наивное искусство – это, конечно, психологический феномен, но вообще-то это порождение искусства профессионального, так сказать, побочный продукт его деятельности. То есть многие наивно рисуют еще с древнеегипетских времен, действительно сохраняя детскую непосредственность, но на это никто, кроме их родственников и знакомых, не обращает внимания. А вот в тот момент, когда профессиональное искусство решило отказаться от самого себя, – в момент рождения авангарда – художники заинтересовались наивом, чтобы доказать, что людям академическое художественное образование чуждо. И так возник во Франции феномен Анри Руссо, а в России – Пиросманишвили. И того и другого открыли и стали активно продвигать профессиональные художники именно для доказательства легитимности авангарда. Поэтому главной фигурой в наивном искусстве является не автор, а куратор – художник или искусствовед, который открыл тот или иной наивный материал и правильно его подал.
Спецификой же нашей страны является то, что мы с известной наивностью переживали освобождение от академических пут дважды и с одинаковым энтузиазмом: один раз во время авангарда 1910-х годов, а второй – в 1960-е. И тогда опять же вполне профессиональные художники снова вовсю продвигали наивную живопись для доказательства, что Академия художеств не права. Это было сравнительно действенное в их глазах оружие, потому что наивное искусство объявлялось народным, а советская власть должна была быть чувствительной