Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание. Лаврентий Берия
Читать онлайн книгу.
В ту бурную ночь сталинский кабинет напоминает проходной двор: входят и выходят Молотов, Каганович, Микоян, Маленков. Ещё в час ночи – при Ежове – Сталин вызывает Льва Бельского (Абрама Левина) (1889–1941), старого чекиста, до 1907 года члена Бунда, с июня 1917 года большевика, к тому времени первого заместителя наркома путей сообщения, а до 28 мая 1938 года – заместителя Ежова. В конце июня 1939 года, через два с половиной месяца после ареста Ежова, Бельского тоже арестуют и после долгого следствия расстреляют уже после начала войны – 5 июля 1941 года. Но тогда, в 1938 году, Сталин ему ещё доверял, хотя это доверие таяло, как таяло и доверие к Ежову.
Через день, 23 октября, Ежов снова у Сталина. К Сталину приехал из станицы Вёшенской с «Тихого Дона» писатель Михаил Шолохов, в том числе с жалобами на ведомство Ежова, и теперь Сталин устраивает им двоим что-то вроде очной ставки. В 19.20 Шолохов уходит, и Сталин и его «железный нарком» остаются наедине более часа.
Разговор был, конечно, обоюдно тяжёлым.
Но Сталин ещё не утратил веры в Ежова полностью. Тот появляется в кабинете вождя 25 октября (вместе с Берией, но последний уходит от Сталина намного раньше Ежова), затем – 26, 28 (без Берии) октября.
31 октября 1938 года Ежов – вновь у Сталина вместе с Шолоховым, секретарём Вёшенского райкома партии Луговым и руководителями Ростовского УНКВД.
К слову, в 1998 году в журнале «Новый мир» некий Виталий Шенталинский, со ссылкой на корреспондента «Литературной газеты» Вадима Соколова, поведал удивительные вещи! Якобы Соколов вскоре после смерти Сталина брал в Вёшенской у Шолохова интервью и лишь в 1994 году смог «обнародовать» рассказ писателя о его пребывании в кабинете Сталина в 1938 году.
Мол, якобы весной (!) 1938 года Шолохов, опасаясь ареста, уехал в Москву, написал Сталину, изнемог от ожидания и загулял (мол, напоследок) в ресторане гостиницы «Советской» с Александром Фадеевым. И прямо из-за стола был доставлен в Кремль, где вначале Поскребышев поставил Шолохова для протрезвления чуть ли не под кипяток, а потом, снабдив писателя «новой гимнастёркой», «впихнул» его в кабинет, который Шолохов «до этого только в кино видел». В скобках замечу, что в кино тогда сталинский кабинет не показывали, а Шолохов бывал в нём до 1938 года ни много ни мало, а девять раз!
За столом Шолохов (по словам Соколова-Шенталинского) узрел ряд «сплошь военных», абсолютно незнакомых ему «генералов», за исключением одного с «лисьей мордочкой» – Ежова. Напротив «генеральского ряда» спиной к Шолохову – два штатских, в которых Шолохов «признал по затылку» земляков. Во главе стола – «Политбюро в полном составе».
Сам «усатый» якобы «вышагивал» за спиной «несчастного». А генералы по картам и «раскрашенным картонам» якобы докладывали о «контрреволюционном заговоре белоказаков на Дону». Мол, те готовили переворот и рассчитывали сделать «будущим президентом самостоятельной казачьей республики» «тов. Шолохова»…
Весь этот «живописный», но, увы, насквозь лживый рассказ разбивается об увесистый книжный «кирпич» ныне изданного Журнала посещений кремлёвского