Открыл дверь. В нос ударил запах жареного мяса, и Дробов сразу и резко почувствовал, что очень голоден – за весь день съел один беляш.

      – Привет, – сказала Наталья, появившись из их комнаты. С легкой улыбкой подошла, подставила щеку, Дробов поцеловал. – Раздевайся, ужин готов.

      – Да…

      – Пап, приве-ет! – как-то, как в детстве, подбежала дочка, прижалась. – Игрушки отдал?

      – Отдал. Хорошей женщине. У нее сын и дочка, – и глянул на жену, не кольнула ли ее эта «хорошая женщина».

      Нет, Наталья ответила заговорщицким кивком: «Хорошо, правильно сказал».

      Дочка облегченно выдохнула:

      – Пусть играют.

      Потом ужинали. Бубнило радио из старенькой магнитолы «Томь», Дробов не слушал, ел напряженно.

      – Проголодался… – с сочувствием отметила жена. – Нормально все на работе?

      Когда-то она спрашивала: «Как дела на работе?» – и Дробову приходилось вымученно отвечать: «Нормально… Все нормально». Теперь можно даже не говорить ничего, а просто головой покачать.

      Но молчать нехорошо, и Дробов интересуется:

      – А у тебя?

      – По-прежнему. Слава богу… Сегодня пораньше приехала, сходили с Настей купили колготки, для школы разное…

      – Да, через три дня в пятый класс, – поддерживает Дробов и спохватывается: – А в этом году первое сентября в субботу же…

      – Будет линейка, урок-знакомство…

      – А потом мы в кино собрались, – добавляет Настя.

      – Ясно… Вечером можно в суши сходить. – Дробов отодвинул тарелку, потянулся к заварному чайничку. – У нас репетиция завтра. Паша звонил.

      – М-м! – оживилась жена. – Возобновляете?

      – Да вроде. Новые песни подкопились, надо посмотреть, как что. Может, – старался говорить так, чтобы у жены не возникло сомнения, – может, и альбом запишем. Попробуем…

      После ужина дочка ушла к себе, а Дробов с Натальей к себе. Устроились на диване перед телевизором.

      Смотреть, как обычно, было нечего. Десятка два каналов, но, оказавшись на любом из них, сразу тянуло переключить. Какие-то фильмы на середине, ток-шоу, больше похожие на ругачку, реклама, реклама, гон о летающих тарелках, мультики, клипы…

      Дробов задержался на Наташе Королевой. Она пела старую песню про маленькую страну… В первый раз Дробов увидел Королеву в армии – по воскресеньям вечерами свободным от нарядов разрешали смотреть телик, и во время этих просмотров обязательно на экране появлялась новая, жутко модная тогда, а главное, по-настоящему юная певица – Наташа Королева. И пела так, что солдаты стонали: «Почему умирает любовь? Мне никто никогда не ответит…»

      Это был то ли самый конец девяностого, то ли начало девяносто первого. Свежие лица на эстраде были еще редкостью – в основном продолжали петь всякие Софии Ротару, Людмилы Сенчины, Аллы