Византийские портреты. Шарль Диль
Читать онлайн книгу.
зятем Велизария, достаточно показывает пылкость ее ненависти. Падение префекта Иоанна Каппадокийского, опасного и смелого министра, на одну минуту поколебавшего было ее авторитет и заставившего ее испугаться за свое всемогущество, еще лучше свидетельствует о беззастенчивой энергии ее честолюбивой души, о невероятной неразборчивости средств, которые избирал ее коварный ум. Так же точно и с тою же смесью ловкости и необузданности она заставила такого великого полководца, каким был Велизарий, отказаться от робких попыток отвоевать себе независимость, и благодаря власти, какую она забрала над Антониной, женой Велизария, она сумела сделать из него своего смиреннейшего и покорнейшего слугу. И тут также можно подивиться как необычайному искусству затеять интригу, так и неразборчивости императрицы в выборе средств и орудий, служивших ее целям. После своей бурной молодости Антонина продолжала усиленно обманывать своего мужа, обожавшего ее; но она была умная, дерзкая, интриганка по природе, способная, как говорит хорошо знавший ее Прокопий, добиваться невозможного. Феодора быстро сообразила, что, покровительствуя любовным похождениям этой женщины, она получит в ее лице преданную помощницу своей политике и лучший залог верности Велизария. Между ними был заключен союз. Антонина приложила к делу служения василиссе все свое умение и в низложении папы Сильверия, равно и в опале Иоанна Каппадокийца она принимала деятельное участие и выказала свою умелость; в обмен за это Феодора покрыла все ее неосторожные выходки и несколько раз принудила слабого Велизария к примирению и прощению. Получив через это крайне искусно преимущество над своей фавориткой, императрица через нее держала в своих руках и полководца[5]. По этой милости, оказанной Антонине, следует ли заключать, как утверждает Тайная история, что императрица была очень терпима в отношении женских слабостей и что она снисходительно прикрывала своей императорской мантией многие провинности? Факты производят, скорее, обратное впечатление. Без сомнения, возможно, что в силу своего властолюбивого характера и привычки подчинять все целям своей политики Феодора иногда несколько нескромно вмешивалась в семейные и домашние дела, ничуть ее не касавшиеся, и что она устраивала браки с тем же деспотизмом, с каким управляла государством. Но как в законах о разводе и прелюбодеянии, внушенных ею, так и в частных делах она постоянно пеклась, заботилась об упрочении института брака, «самого святого из всех», как говорится в одном законе того времени, и о том, чтоб заставить всех почитать эти узы, законные и священные. Правда и то, что она всегда была «по природе склонна, – по словам одного историка, – помогать женщинам, впавшим в беду», и что забота эта проявилась в мерах, какие по ее приказанию приняты были в пользу женщин, несчастно вышедших замуж или с которыми дурно обращались, равно и тех, какие она посоветовала относительно актрис и падших женщин. Она была знакома, ибо сама прошла через это, с подонками столичного общества и
Относительно этих двух эпизодов отсылаю читателя к двум главам моей книги, озаглавленным: "Феодора и Иоанн Каппадокиец" (с. 173–190) и "Феодора и Велизарий" (с. 191–216).